Агра раскинулась вдоль реки полумесяцем. По берегам Ямуны высились главным образом дворцы – сооружения из кирпича и камня в окружении пышных садов. Дальше от реки стояли дома простолюдинов. Таких построек было очень много и с каждым годом становилось все больше: население Агры постоянно росло и уже насчитывало более пятисот тысяч жителей.
На самом большом удалении от реки находились трущобы Агры. С вершины крепостного вала Красного форта, где мы сидели, эти трущобы выглядели как грязный ковер. Ветхие лачуги, коих, казалось, было несметное множество, стояли так близко одна к другой, что почти невозможно было различить узкие проходы между ними. Мама несколько раз водила нас в эту часть Агры – хотела, чтобы мы посмотрели, как живут неимущие горожане. Пока она расспрашивала бедняков об их нуждах, я разглядывала чуждое мне окружение.
Крысы, смрад, грязь и болезни царили в трущобах Агры. Одетые в лохмотья дети гонялись за крысами. На убогих улочках беднейшие из бедных ели крыс, жаря их на кострах, в которых горел навоз. С мукой в душе смотрела я на бездомных, ибо гнойные язвы покрывали их лица и руки, на которых сидели мухи. Мне говорили, что тысячи этих людей спят на гнилой соломе под открытым небом. Те из обитателей трущоб, которым повезло больше, жили в ветхих небольших домах из глины. Многие домишки развалились, и их со временем разграбили – утащили доски и камень, из которых они были сложены.
– Шива трудится, – произнесла Ладли, выводя меня из раздумий.
Шива – индийский бог разрушения и созидания. В данный момент он, видно, и впрямь трудился: в трущобах на одной из хижин пылала соломенная крыша. Я повернулась в сторону Мекки и быстро произнесла молитву. Я пообещала Аллаху – отчасти, чтобы позлить мужа, ну и, конечно, потому, что хотела помочь погорельцам, – что пошлю со слугой деньги пострадавшим. И врача им отправлю. Ладли, как и я, была привычна к таким зрелищам, но сейчас, я видела, ее губы шевелились: она обращалась к своим богам. Я стиснула ее руку:
– Мне тебя не хватало.
– Вот как? – Она улыбнулась, обнимая меня. Кожа на ее смуглом лице натянулась. – Неужели ты не счастлива со своим старым ослом?
– Я?! Счастлива? – Сидя на плите из песчаника, я поменяла положение. – Я лишь еще один кусок мяса для его ненасытной утробы.
– В самом деле?
Я смотрела, как поднимающийся от пожарища дым рассеивается в бледном небе Хиндустана.
– Несколько лет назад я приходила сюда со своими родителями. Мы здесь приятно провели время. Папа и мама кормили друг друга вишней, косточки сплевывали вниз. – Я взяла камешек и отбросила его в сторону. – Они так любят друг друга, Ладли. Я всегда молилась, чтоб Аллах и мне даровал такую любовь.
– А ты несчастна. – Голос Ладли заглушил донесшийся издалека рев слонов. На широком речном берегу собралась группа мужчин. Они находились на большом удалении от нас, но я без труда определила, что все они – представители знати, так как на них были яркие туники. В руках мужчины держали длинные пики. В центре круга, который они образовали, стояли два слона.
Зная, что мужчины пиками будут натравливать слонов друг на друга до тех пор, пока те не вступят в схватку и не обагрят кровью свои бивни, я перевела взгляд на крошечное зеркальце на своем пальце. Как бы мне хотелось полюбить человека, который обожал бы несовершенства моего лица. Красота мамы была безупречна, но даже будь у нее изъяны – родинка или кривой зуб, – отец, я уверена, ими бы восхищался.
– На днях он ударил меня, – призналась я. – А потом заставил...
– Что?
Я медлила с ответом – не хотелось говорить вслух о пережитой мерзости.
– Ничего... Ты можешь представить, чтобы отец ударил маму? Да он бы скорее умер.
– Псина поганая! – проговорила Ладли. – Сучье отродье.
«Красноречие» Ладли всегда вызывало у меня улыбку, и сейчас я тоже улыбнулась:
– Ох, ну и язык у тебя, Ладли!
– Может, если бы ты выросла не в гареме...
– Не беспокойся, ругаться я тоже умею.
– Так что ж ты молчишь? Давай говори.
– Что?
– Кто, говоришь, твой муж?
Я широко улыбнулась. У меня на душе вдруг легко стало.
– Облезлый козел с помоями вместо мозгов и навозной кучей вместо дома.
Ладли прыснула со смеху:
– Для знатной особы совсем неплохо. Хотя можно и покруче. Ты чаще упражняйся в его присутствии, когда он кого-нибудь тебе напоминает.
– Кабана, например?