Она глядела вокруг, на запущенный, но цветущий сад, полный плодовых деревьев и ананасовых кустов. Воздух благоухал, словно пиршественный стол.
– Улыбайся, – резко сказала мать, однако Сита в очередной раз не обратила внимания на ее слова; лицо девочки приобрело сердито-вызывающее выражение.
Мало того что ее сюда притащили, так еще и заставляют общаться с девчонкой на несколько лет младше ее. Сита решила, что не станет ни улыбаться, ни делать вид, будто счастлива.
– Ох, здравствуйте!
На веранде появилась женщина в запыленном свободном платье и с растрепанными волосами. Ее ноги были грязными и – о позор! – босыми. Она тепло улыбнулась Сите и ее матери.
При виде этой неряхи мать Ситы так крепко сжала губы, что ее рот превратился в узкую щель. Заметив это, Сита почувствовала, что на ее собственных губах – впервые с того момента, когда они выехали из дому, – заиграла улыбка.
Не думаю, что ма и дальше будет настаивать на том, чтобы я подружилась с этой девчонкой.
– Надеюсь, что я не заставила вас ждать. Наша кошка только что родила котят. Я пошла на них посмотреть и потеряла счет времени…
Женщина говорила тихо, почти шепотом. В отличие от дочери, она совершенно не заботилась о собственной внешности, но, как и сад, все равно была красивой. Сита решила, что хозяйка этого дома нравится ей гораздо больше, чем ее дочь, – хотя бы потому, что ей плевать на условности. Женщина чувствовала себя комфортно, не тревожась о том, что подумают о ней ее гостьи.
Не замечая, с каким осуждением смотрит на нее мать Ситы, женщина мило ей улыбнулась.
– Входите же. Мы накроем стол для чая на заднем дворе. Мэри, покажи… эм…
– Сита, – коротко представила ее мать.
– Благодарю вас. Мэри, покажи Сите сад.
Женщина развернулась, чтобы войти в дом, жестом пригласив мать Ситы следовать за ней.
Мать бросила на Ситу взгляд, стоивший целой беседы, и следом за хозяйкой дома вошла внутрь, сопровождаемая служанками, выглядевшими здесь так же неуместно, как и она сама в своем роскошном наряде.
Внешний вид хозяйки выбил не в меру педантичную мать Ситы из колеи.
«Отлично! Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую», – подумала Сита и посмотрела на Мэри, подходящую к ней с очаровательной улыбкой.
Сита нарочито ее проигнорировала. Пошаркав ногами, она подняла пыль, которая тут же осела на ее сандалиях и сари. Служанка сокрушенно вздохнула.
– Я – Мэри. Как дела? – сказала девочка, пытаясь заглянуть Сите в глаза.
Ее голос был тихим и робким, и это почему-то вызвало у Ситы еще большее раздражение.
Отвернувшись, она скрестила руки на груди и стала разглядывать фасад дома, на котором облупилась краска. Ее лицо выражало презрение. Служанка осторожно толкнула ее локтем, пытаясь таким образом напомнить о наставлениях матери и хороших манерах.
Ее Сита тоже проигнорировала. Служанка засопела и, встав поодаль, начала обкусывать ногти. Сита знала: она волнуется из-за того, что будет, когда мать узнает, что дочь ее ослушалась, а служанка никак на нее не повлияла.
Краем глаза Сита заметила, что выражение лица маленькой девочки изменилось; казалось, она вот-вот заплачет.
Сита уже собиралась что-то сказать, чтобы предотвратить рыдания, однако малышка сделала глубокий вдох и, потерев руки, как будто это приносило ей утешение, выпалила, словно давно хотела произнести эти слова:
– Ты такая красивая! Как принцесса из книги «Тысяча и одна ночь».
Сита была настолько удивлена, что посмотрела на нее.
– У тебя такие необычные глаза. Как жидкое золото. Я еще никогда таких не видела, – заявила Мэри.
Она по-прежнему сжимала руки с бесхитростным выражением лица.
Ситу охватило чувство, которое она редко испытывала: она смутилась. Сита прекрасно знала, что волосы у нее растрепались и падали на лицо, сари волочилось по земле, а ноги запылились. И все же эта малышка считала ее красивой. Никто никогда не делал Сите столь искренних комплиментов. Другие девочки, с которыми ее пытались познакомить, смотрели на нее с осуждением: «Ты такая неряшливая. Почему ты ведешь себя как мальчишка?» Сита в долгу не оставалась; впрочем, это уже совсем другая история. А комплименты, которые ей делала мать, всегда сопровождались увещеваниями и оговорками: «Ты красивая, но…»
Так что Сита совсем не ожидала такой реакции от девочки, к которой отнеслась столь пренебрежительно.
Сита размышляла над тем, чтобы изменить мнение о Мэри, когда на веранду вышла служанка, неся запотевшие бокалы с ледяным соком лайма, украшенные веточками мяты, сочные расгуллы[2] и горячую самосу[3].