Подзываю гребцов и благодарю за поддержание чести корабля.
И они расходятся, гордые своей победой.
Вечереет. В сумерки из канала под ходовыми огнями выходит «Барнаул» и становится на якорь между нами и выходом в море.
Около 3 часов 7 мая к борту подходит портовый катер с представителями пограничной охраны и таможни, которые официально оформляют выход «Коралла» за пределы Советского Союза. По окончании процедуры они желают нам счастливого плавания, крепко жмут руки и спускаются в свой катер. Теперь наших соотечественников мы увидим только во Владивостоке, через пять-шесть месяцев.
До восьми, когда назначен отход, еще можно отдохнуть, но мне не спится в эту последнюю ночь перед выходом. Еще раз обхожу палубу, ко мне присоединяется Мельников. Заглядываем в помещение команды, там тоже не спят. Придя к себе в каюту, начинаю снова перебирать в памяти: все ли сделано, все ли проверено?
В семь тридцать поднимаюсь наверх. Солнце уже взошло, в море легкий туман и полный штиль. Море как зеркало. Из трубы «Барнаула» прямым столбом валит черный дым, там поднимают пары. На палубе «Кальмара» движение. Смотрю в бинокль. Команда что-то крепит. На корме стоит Мельдер и смотрит в сторону «Барнаула», тоже, очевидно, ждет сигнала сниматься с якоря.
Восемь ноль-ноль. На «Барнауле» начинают выбирать якорь. Мельников уже на палубе, подаю команду, и Сергеев начинает выбирать наш якорь. Смотрю на «Кальмар» — там тоже выбирают якорь. Вот «Барнаул» дает ход и направляется к выходу в море, за ним «Кальмар», пропускаем их и занимаем место концевого. С сигнальных будок у ворот аванпорта нам машут бескозырками. Мы отвечаем тремя прощальными гудками. Прощай, родная земля, на долгих полгода!
«Паруса ставить!»
Штилевое море. Горизонт затянут густой дымкой. Море и небо имеют одинаковый бледно-голубой цвет и совершенно сливаются друг с другом. Идущий милях в пяти впереди «Барнаул» кажется висящим в воздухе, и густой султан черного дыма из его трубы, поднимающийся столбом вверх и немного отклоняющийся к корме, выглядит неправдоподобно, как нарисованный. Немного правее так же «висит в воздухе» «Кальмар». Вода, как гладкое тяжелое масло, расступается под носом «Коралла» и мелкими гребешками скользит вдоль его бортов, сливаясь с кильватерной струей за кормой. Ровно и четко работает двигатель.
Давно скрылся в белесой мгле низкий берег Латвии со шпилями Лиепаи и высокой полосатой башней маяка. Мы держим курс к берегам Швеции, в порт Карлсхамн, расположенный в обширной бухте Ханз, чтобы сдать небольшую партию груза с «Барнаула».
Сейчас мы пересекаем поперек Балтийское море, связывающее нашу Родину с широкими просторами океанов. С незапамятных времен южные берега моря были населены славянскими племенами. Отважные славянские мореходы бороздили воды Балтики, водя тяжело груженные корабли, рыбацкие карбасы и остроносые боевые лодьи. Смело вступали они в бои с пиратствовавшими племенами норманнов, населявшими соседнюю Скандинавию и посягавшими на русские земли. С честью выходили славянские витязи из этих боевых испытаний, прославившись тем, что никогда не сдавались в плен, ведя бой до последней возможности и предпочитая гибель сдаче. Вплоть до VIII века нашей эры держали они все море под полным своим контролем, называя его Варяжским морем, по имени своих старейших и наиболее хищных морских противников — варягов-норманнов. Славные ушкуйники Великого Новгорода — купцы, воины и мореходы, грозные наследники древних славян на Варяжском море, также вписали славные страницы в историю борьбы нашей Родины за морские просторы со всеми теми, кому не хотелось выпускать Русь на мировые торговые пути.
Мореходы и непревзойденные пушкари кораблей Ивана Грозного вновь напомнили всем беспокойным и алчным соседям, всем любителям легкой наживы, что русские никогда не позволят оттеснить их от Балтийского моря. Легкие скампавеи[2] и тяжелые боевые корабли Петра Первого, окончательно разбив один из сильнейших в то время флотов — шведский флот, держали под своим контролем всю Балтику.
Черными холмами вскипают воды Балтики в часы зимних штормов, остервенело ревет ветер над вспененной водой, неся тучи брызг, моментально покрывающих слоем льда палубу и борта. Трудно приходится кораблям, застигнутым зимним штормом на просторах Балтийского моря.
Но сейчас море спокойно. Даже самой маленькой ряби не видно на его зеркальной, отражающей небо поверхности. Только кильватерная струя корабля далеко-далеко тянется за кормой да двумя морщинами, теряясь вдали, расходятся в разные стороны небольшие волны из-под носа судна.