Согласно этому мирному договору, Россия должна была отдать Каттаро, присягнувшее на верность России, французам. Та же судьба ожидала и Республику Семи Соединённых Островов в Ионическом море. Россия разом лишалась трёх баз в средиземном море — Корфу, Каттаро и Тенедоса. И если Тенедос был, по сути, временно захваченной территорией и довольно проблемной базой, то Каттаро и Корфу были довольно хорошими базами с лояльным населением. Все достижения Ушакова и Сенявина били зачёркнуты Александром I.
7 августа 1807 года Сенявин встречал первых французов на Корфу. Местные жители были подавлены. Сенявин и его офицеры — тоже. Вице-адмирал получил приказ «усмирить местных и поспособствовать передаче острова».
И бокезцы, и корфиоты чувствовали себя преданными. Чувствовал ли себя преданным Дмитрий Николаевич Сенявин? Возможно. За подвиги во время экспедиции вице-адмирал был награждён орденом Александра Невского.
В октябре 1807 года эскадра Сенявина, сильно потрёпанная штормом, встала на рейд Лиссабона.
Вице-адмирал Сенявин был предупреждён о возможном начале войны с Англией. Ни известия о печальной судьбе датской столицы, ни новости о начале войны, ни прямой приказ императора подчиниться воле Наполеона и «всячески помогать ему супротив англичан» не убедили Сенявина. Строптивый адмирал снова не послушался монарха.
Рассказы о дальнейших событиях… Рознятся. Как и оценочное мнение о том, что именно произошло.
Ошибка, предательство или героизм?
Французы утверждали, что генерал Жюно оказал помощь Сенявину в починке кораблей. В принципе, с учётом того, что корабли Сенявина простояли у Лиссабона почти год и потом смогли выйти в море — похоже на правду.
А вот Дмитрий Николаевич свою часть союзных обязательств не выполнил. И когда Жюно просил его о помощи — прикрыть с моря пушками или высадить часть матросов для сопротивления англичанам — отказался.
Английский адмирал, блокировавший эскадру Сенявина, Коттон, рискнул переманить Дмитрия Николаевича на сторону Англии. Как и большинство офицеров, проходивших стажировку в английском флоте, Сенявин был ярым англофилом. Но недостаточно ярым, чтобы настолько предавать родину. Он отказался.
Англичане прекрасно понимали, что такое русский флот — они помнили Ушакова. Помнили, как Нельсон оценивал русского адмирала — и ненавидел его.
Хвалёный Королевский Флот не рискнул нападать ни на Сенявина, стоящего в Лиссабоне, ни на корабли Салтанова, стоящие в Триесте — даже при численном превосходстве.
Корабли Салтанова были переданы бывшим врагам, а теперь союзникам, согласно приказу императора.
А Сенявин получил приказ «содействовать союзнику». После — «корабли сжечь, но англичанам не сдавать».
А в августе 1808 года Дмитрий Николаевич Сенявин подписал «конвенцию» с врагом. Согласно этому договору, русский вице-адмирал сдавал корабли «на хранение» врагу.
По отечественной историографии русские корабли дошли до Портсмута во всеоружии, под Андреевским флагом — и так и стояли на главной базе британского флота.
В британских источниках есть упоминания о том, что орудия с кораблей были сняты.
В Портсмуте Дмитрий Николаевич продолжил наслаждаться английской честностью. Его моряки получали отвратительное питание, и почти не получали медицинской помощи.
В ноябре 1808 года до Англичан допёрло, что Сенявин хоть и англофил, но не тридвараз, и не собирается сдавать корабли. Часть русских матросов была переведена на плавучую тюрьму — бывший французский корабль «Пегас». Порох и пушки были конфискованы.
Сенявин долгое время пытался вести бюрократическую войну, ссылаясь на «конвенцию», которую признали недействительной после показного «трибунала» над Коттоном.
За время «стоянки» в Портсмуте от болезней умерло более двухсот моряков. 9 августа 1809 года моряков эскадры Сенявина отправили из Портсмута в Ригу транспортными кораблями.
Была ли сдача кораблей англичанам предательством?
Однозначно — да. Сенявин получил точный приказ — помогать наполеоновским солдатам и генералу Жюно. Свои союзные обязательства, как и очередной приказ императора, он не выполнил в силу личной неприязни к французам и симпатии к англичанам. Вице-адмирал заключил с английским адмиралом Коттоном «Синтрийскую конвенцию», имея на это крайне сомнительные полномочия — и был изгнан с собственных кораблей, которые до этого были разоружены. А на самих кораблях не поднимался русский флаг.