Сам же Кокрейн в то время не таясь ездил по графству Хэмпшир — и никто из местных жителей и не думал его сдавать. Подлечив себя после падения со стены и поправив свои дела, 20 марта Томас Кокрейн (снова избранный в Парламент на тот момент), вошел с самым невозмутимым видом в Палату Общин.
Дело в том, что по законам того времени «ни один член парламента не может быть заключен в тюрьму за неуплату штрафа Королю или по какой-либо другой причине, кроме измены, уголовного преступления или отказа предоставить гарантии для мира». Долговые маршалы, аналог современных судебных приставов, не имели власти в стенах Палаты Общин. Так же власти в парламенте не имели и констебли, так как были, юридически, представителями короны.
Не смотря на заявления Кокрейна о незаконном поведении маршалов, ему было приказано молчать в тряпочку и следовать за представителями закона. Когда Томас отказался, ссылаясь на вышеупомянутый закон, его вынесли из Палаты Общин на руках.
При обыске у Кокрейна нашли пачку табака, которую он купил по пути в Парламент. Ну, это всё равно, что курящий человек купил блок сигарет и пришёл с ним на работу. На вопрос «А зачем Вам столько табака?» Кокрейн неаккуратно ответил «Да чтоб вам в глаза его засыпать!». В итоге пагубную привычку Кокрейна к табаку и его запасливость раздули как намерение использовать табак для ослепления констеблей. Кокрейн потом шутил, что если бы у него в кармане нашли перочинный нож, то сочли бы его настолько опасно вооружённым, что для задержания и конвоя призвали бы армию.
Тем не менее неправомерность действий королевских маршалов и констеблей в стенах Палаты Общин была воспринята как унижение достоинства Палаты Общин и оскорбление Парламента короной. Вокруг Кокрейна поднялась шумиха, было несколько разбирательств на тему его неправомерного задержания и заключения, и в итоге 3 июля 1815 года Кокрейн был освобожден под залог в 1000 фунтов.
Кокрейн в глазах правительства был оппозиционером, консерватором и провокатором — он не простил подставу и обвинение в мошенничестве 1814 года, не простил так же и результаты военного трибунала над Гамбье после боя на Баскском Рейде. «Проклятое воспоминание о несправедливости, о том, что со мной сделали, никогда не выходит у меня из головы. Вся моя радость обратилась в прах!» — писал он в одном из писем.
Томас Кокрейн продолжал работу в парламенте, продолжая быть крепким куском древесины в мягких булках своих недоброжелателей.
В 1818 году Кокрейн обратился с прощальной речью к Палате Общин.
"Я больше не буду отнимать у вас время", — продолжил он несколькими отрывистыми фразами, произнесенными с болью и волнением, которые вызвали большое сочувствие в Палате Общин. "Положением, которое я занимал в течение одиннадцати лет в этой палате, я обязан благосклонности выборщиков Вестминстера. Я искренне рад тому, как они поступили по отношению ко мне. Они спасли меня от отчаянного и коварного заговора, который едва не привел меня к полному краху. Я прощаю тех, кто так поступил, и надеюсь, что, когда они сойдут в могилу, они смогут простить и самих себя. Все это не имеет отношения к теме, обсуждаемой в Палате Представителей, но я верю, что вы простите меня. Я больше не буду отнимать у вас время — возможно, больше никогда и ни по какому вопросу. Я надеюсь, что министры его Величества серьезно отнесутся к тому, что я сейчас скажу. Я произношу это без какой — либо враждебности — такие чувства сейчас покинули меня, — но я верю, что они прислушаются к моему предупреждению и спасут страну, отказавшись от существующей системы, пока не стало слишком поздно."
Чилийская война за независимость до прибытия Кокрейна
В Чили борьба за независимость продолжалась уже восемь лет. В 1814 году в битве при Ранкагуа революционные силы потерпели сокрушительное поражение. Из-за амбиций братьев Каррера и внутренних склок, Хосе Мигель Каррера не пришел на помощь Бернардо О’Хиггинсу, и тот потерпел поражение, чудом оставшись в живых. Эта битва, так же известная как «Катастрофа Ранкагуа», привела к поражению первого восстания и укреплению испанского владычества над Чили.
О’Хиггинс не думал прекращать войну. Бежав в Мендосу, тогда уже провинцию независимой Аргентины, он месте с Хосе Сан-Мартином, лидером аргентинской войны за независимость, собрал новую армию.
В 1817 году новая революционная армия перешла Анды, и 12 февраля 1817 года разгромила испанские войска в битве при Чакабуко.