Примерно в то же время Нельсон познакомился с принцем Уильямом (будущим королём Вильгельмом).
В принципе, Нельсон стал неоднозначной фигурой. Он точно не был трусом — трус не полезет на абордаж, не потеряет в идиотской попытке десанта руку и не словит маслину, лишившись зрения на один глаз. Не был он и бездарью — успехов на море у него хватало. Зенитом его славы стало сражение при Абукире, где его корабли наголову разгромили французскую эскадру. Правда, основную задачу Нельсон не выполнил — французы всё равно высадились в Египте.
Неаполитанский палач
Кроме «славных моментов» были и ещё один, о котором англичане не очень любят вспоминать.
В 1798 году при дворе неаполитанского короля Горацио Нельсон ознакомился с Эммой Гамильтон.
На тот момент Эмма поработала деятелем искусства (была натурщицей, а так же выступала обнажённой в театре, тогда это было аналогом онлифанс), и уже семь лет была замужем за Уильямом Гамильтоном, послом Британии в Неаполитанском королевстве. На момент знакомства будущих супругов Эмме было 18, сэру Гамильтону 56. Такая вот искренняя любовь дочки кузнеца, красавицы и всячески одарённой творческой личности к старому богатому мужику.
В 1798 году женатый на тот момент Нельсон «влюбился» в очередной раз, и с попустительства престарелого куколда Уильяма завёл роман с Эммой. «Жрица искусства» дружила с королевой Неаполя, да и была женой английского посла — видимо, ей не очень понравилось бежать на Сицилию от республиканцев в январе 1799 года.
В июне 1799 года в Неаполе восстали сторонники монархии. Поддержали монархистов люди Ушакова (для точности скажу, что под руководством Фёдора Фёдоровича был союзный русско-турецкий флот). Командовал дерзким рейдом Григорий Григорьевич Белли, урождённый Генри Белли — российский капитан второго ранга шотландского происхождения.
Сторонники республики и их покровители-французы заперлись в крепости. И французам, и республиканцам уже было понятно: подмоги не будет, и их возьмут либо долгой осадой, либо кровавым штурмом. Кардинал Руффо, возглавивший сторонников неаполитанского короля, вежливо и культурно договорился с осаждёнными об их капитуляции. 21 июня французы и республиканцы сдали оружие. Под актом капитуляции поставили подписи республиканцы и французы с одной стороны, и кардинал Руффо, русские и турецкие офицеры — с другой.
А вот Нельсон под этим не подписывался. Как и одна известная лярва, Эмма Гамильтон.
Поэтому 24 июня благородный джентльмен заявил, что клал он на договоры. Руффо и Белли предложили вернуть французам и республиканцам оружие — и пусть британцы дохнут на стенах замка. До Нельсона дошло, что дело пахнет палёными британскими транцами, и дал заднюю.
Сложивших оружие отпустили. Они погрузились на корабли, и уже в море благородный джентльмен арестовал поверивших его слову республиканцев и французов.
Собственно, началась форменная резня — как среди захваченных на море, так и в городе. Многие были или убиты «при попытке к сопротивлению», остальные повешены или сосланы на каторгу. Имущество наспех казнённых или арестованных изымалось в пользу неаполитанского короля.
По разным данным, правосудие было принесено разному количеству людей — от сотни до десятков тысяч. Складывать все трупы к воротам Нельсона — значит уподобляться британцам с их сочинительством «черных легенд». Большую часть убийств совершили «лаццарони» — местные пролетарии тех времён, дорвавшиеся до грабежей. Правда, и русские моряки, и Белли, и укрывавшиеся у русских моряков неаполитанцы в письмах и воспоминаниях указывают, что в причинении добра и нанесении справедливости участвовали и английские моряки.
Адмирала Карачиолло, которого республиканцы поймали на берегу и поставили «командовать флотом республики» из пары канонерок и бригов, тоже ждало британское милосердие. После поимки его судили, и приговорили к пожизненному заключению. Нельсона это не устроило, и адмирала отправили в петлю, не дав положенных суток на «улаживание своих дел». Не знаю почему, но по какой-то причине кроме однорукого «каблука» приговор выносила и его персональная замужняя лярва.
В английском Парламенте внезапно оказались люди с признаками чести, которых возмутил поступок Нельсона. Естественно, на голос чести положили то же самое, что и всегда — за зверства в Неаполе Нельсон не понёс наказания.