усских, которые с «особой жестокостью сражались» и защищали свою землю от всяких лягушатников. 27 мая Сенявин вернулся в Кастельново. Проведя пару советов и оценив ситуацию, вице-адмирал морем перебросил войска к Старой Рагузе, занятой войском Петра Негоша и князя Вяземского. 4 июня Сенявин получил очередное письмо от императора Александра, и в очередной раз не выполняет приказ — более того, не сообщает о нём своим офицерам и в первую очередь черногорцам. 5 июня в 4 утра пять крупных боевых кораблей начали верповку (завоз якоря на шлюпке и подтягивание корабля к якорю) в сторону укреплений Новой Рагузы. Шебека «Азард» и пять канонерок шли на вёслах. Контр-адмирал Сорокин открыл пушечный огонь по укреплениям на острове Санто Марко, а отряд черногорцев при поддержке трёх рот егерей князя Вяземского начал штурмовать Багратские высоты. К семи часам вечера 5 июня французы отступают в Новую Рагузу, потеряв около четырёх сотен человек и 13 орудий. С 7 июня началась блокада Новой Рагузы черногорцами и отрядом вяземского. Она продолжалась до 24 июня, пока к Новой Рагузе не подошло французское подкрепление. Пока Сенявин воевал на северо-западе Балкан, за столами переговоров шла своя война. Наполеон уже в ультимативной форме требовал от австрийского императора Франца II обещанную Далмацию и Которский залив. Франц разводил руками и истерично писал Александру — мол, если корсиканцу не дать землю, то он меня откорсиканит и отаустерлицит ещё раз. А ты, Шурик, не собираешься меня прикрывать. Письмо, на которое столь показательно 4 июня положил (кипу бумаг) Дмитрий Николаевич Сенявин, было приказом отдать Которский залив австрийцам для дальнейшей передачи французам. У австрияков знатно подгорало со страха, у французов от нетерпения, а у Сенявина — от приказов Александра. У Александра что подгорало неизвестно, но вскоре начались переговоры о мире между Францией и Российской империей. Поддерживали болтозабивательское настроение вице-адмирала и черногорцы, готовые сжечь свои города и уйти вместе с русским флотом с родной земли, лишь бы не быть очередными поддаными Наполеона. В начале июля русский посол Пётр Яковлевич Убри подписал с Францией мирный договор. Сенявин крутился как уж на сковородке. То он отказывал выполнять переданный приказ из-за не соблюдённого австрийцами церемониала, то прямо заявлял, что не верит французскому посланнику. На приказы русских чиновников Сенявин отвечал, что запросит подтверждения у императора Александра. Когда Сенявину показали мирный договор Убри-Кларка, он невозмутимо ответил: «Когда оба императора ратифицируют договор, тогда и уйду». Всё это время Сенявин слал в Петербург письма и доклады о том, как хотят черногорцы и бокезцы жить под русским флагом, и как не хотят они питаться мерзким французским луковым супом. Итог у войны дипломатов был один. Сенявин не ушёл из Котора. Мирный договор не был ратифицирован Александром. Убри, составивший и подписавший этот договор, был отправлен в отставку. 31 июля на палубу «Селафаила» поднялся гонец с очередным посланием от императора. Все прежние послания и приказы отменить, французов бить дальше. Французский генерал Мармон, знавший об отказе в ратификации и пытавшийся хитростью и дипломатией сковырнуть русских с удобных позиций, 14 сентября (ст. ст.) наблюдал пренеприятнейшую картину. С моря по его лагерю открыл огонь русский флот, а на суше к нему приближалась толпа злых черногорцев. Его же войска скоропостижно и крайне неорганизованно ретировались с поля боя. Попытка навести порядок в строю и дать отпор русско-черногорскому войску на следующий день привела к тому же результату. Флот стреляет, французы бегут, русские и черногорцы наступают. При бегстве с Пунто-д’Остро генерал Мармон теряет все свои орудия, выставленные на этом форпосте. По его словам — топит их в море, а на самом же деле вся крупнокалиберная артиллерия была захвачена отрядом Вяземского. Французы засели в Старой Рагузе. В начале октября Мармон попытался повести войска в контр-наступление, но был нещадно бит, и снова укрылся в городе. Сенявин понимал, что взять Старую Рагузу теми силами, что у него есть, он не сможет. Мармон же понимал, что не сможет выбить Сенявина из Далмации. На суше началась позиционная война. На Адриатическом море же господствовал русский флот. Французская и итальянская торговля была парализована. Сенявин просил из Петербурга прислать подкрепление и усилить корпус, стоящий в Черногории — на случай, если Турция закроет Босфор и Дарданеллы. Неизвестно, хотел император Александр отправить подкрепление или нет — но дойти из России до Сенявина через Чёрное море оно бы не смогло.