Вы не группировка ксенофобов, Хан неправ. Вы — глупые неудачники, ничем не отличающиеся от живущих в аэрационной шахте бомжей. Которые только жалуются на несправедливость жизни, не пытаясь её менять. Павел, скажи же, я правильно вас понял? Мне уходить?
— М-да! — только и смог выдавить Павел.
Страсти улеглись небыстро, были и ещё споры, крики и попытки что-либо друг другу доказать. Но она в них не участвовала, передислоцировавшись на диван вместе с Хуаном. Он не отпускал её, не давал уйти, определённо что-то задумав. Пару раз отлучался, что-то с кем-то «перетирая», как выражались сами парни. Наконец, когда все успокоились, компания вновь расселась в большом зале за столом.
— Итак, я вас слушаю, — взяла слово Сильвия, больше смотря на Павла, который продолжал играть роль лидера «оппозиции». — Что вы хотите узнать?
— Ты действительно готова нам помогать? — сощурился тот.
Сильвия улыбнулась. Какие резкие метаморфозы. Четверть часа назад разговор шёл совсем о другом.
— Фудзи… Не возражаешь, если я буду называть тебя так? — перевела она глаза на японца. — Уже забыла твоё имя.
— Ничего страшного, называй, — кивнул тот.
— Фудзи хорошо сказал, он с вами ровно до тех пор, пока ваши интересы совпадают. Так вот, я тоже готова помогать, решать ваши проблемы, потому, что на данном этапе они также совпадают с моими интересами.
— Это почему же? — хмыкнул кто-то из компании. — Какие такие интересы могут быть у самой богатой невесты мира на Обратной Стороне?
— Потому, что Павел прав, я буду находиться рядом с теми, кто будет править этой планетой, — резко отрезала она. — И хоть и косвенно, но буду принимать участие в управлении ею. Даже в качестве жены какого-нибудь ключевого человека. — Взгляд её непроизвольно уставился в шею Хуану. Тот взгляд почувствовал, но не реагировал. — Хотя планы у меня несколько бОльшие, чем пассивно подсказывать, но сейчас не об этом.
Сейчас о том, что я кровно заинтересована, чтобы у моей планеты, которой буду управлять, моей страны, не висела на шее ваша проблема дамокловым мечом. Достаточный довод? Кстати, это одна из причин, по которой Хуан притащил меня сегодня именно сюда, неправда ли? — «нежно» потрепала она спутника по голове, другой рукой несильно ткнув в бок. Голос её налился «мёдом», но Хуан промолчал.
— Тогда расскажи, почему нас не любят? — первой взяла слово Таня. — Почему Сектор гнобят и прессуют? Почему нас ущемляют в правах? Или будешь настаивать, что это не так, и у нас равноправие?
Сильвия покачала головой.
— Нет, не буду. Это утверждает пропаганда, а я склонна анализировать реальные источники, а не пропагандистские штампы.
Из её груди вырвался вздох. Как же трудно! Впрочем, никто и не говорил, что с Хуаном будет легко. Ай да Хуан! Ай да вечер устроил!..
— Ребята, я, конечно, отдаю отчёт, что к вам относятся… Не как к людям первого сорта, — дипломатично сформулировала она. — Но теперь и вы сознайтесь, что никто вас целенаправленно не «гнобит» — выделила она это слово, которое впервые здесь сегодня услышала. — «Прессуют»? — Ещё одно сленговое новое словцо, смысл которого, однако, поняла сразу. — Немного. Но только в той мере, чтобы ваши радикалы окончательно не распоясались.
— Посмотрите на Сектор внимательно, — начала она долгий эмоциональный монолог. — Что вы увидите?
Вы увидите, что ни одна программа на его территории не работает. Вас никто толком не ассимилирует, опасаясь бунтов и недовольства. Вас никто толком не расселяет, разбавляя вами «имперские» сектора, а ваш — коренной нацией. Представители Обратной Стороны допускаются во все виды хозяйственной жизни планеты, и главное, в армию. В последней вас вообще более трети — согласитесь, такое было бы немыслимо при реальном жёстком к вам отношении!
Окружающие молчали. Она же продолжила давить, ибо понимала, что сейчас нужно только атаковать — иначе её усилия пропадут втуне.
— Да, вас не допускают в органы государственной власти. Это есть. — Она согласно кивнула. — Но тут дело в том, что это вопрос самозащиты этноса самой латиноамериканской нации. Неассимилированные, вы не будете рассматривать Венеру, как свою страну, и это кончится для нас, «имперцев», очень и очень плохо.
— Да у вас даже автономия своя есть! — воскликнула она. — Конечно, полиция в ней подчиняется Альфе, но в гражданскую жизнь ведь генерал-губернатор не лезет? Или лезет? Поправьте меня?
— Достаточно полиции, — буркнул кто-то.
— Недостаточно, — покачала Сильвия головой. — Бюджеты почти всех ваших провинций убыточны. Альфа закачивает туда дотации потоком, но при этом почти не контролирует, на что были потрачены деньги. Что было бы немыслимо, если бы чиновники из Центра к вам лезли.