— Беатрис, ближе к делу! — рыкнул я.
— Она тебя любит! — выпалила девушка. — В смысле, ты ей нравишься. Очень сильно нравишься.
Она вскинула руку в знаке «тишина» до того, как я успел как-то отреагировать. А отреагировать я хотел бурно. И почти матерно. Но по вбитой инструкторами привычке замолчал, давая ей закончить:
— На самом деле ты ей давно нравишься. С самой весны, как вы познакомились. Блин, она не пошла бы на эту авантюру с замужеством, если бы была к тебе равнодушна! Просто раньше она убеждала себя, что ненавидит тебя, и пряталась за свою ненависть. А теперь… — Беатрис опустила голову.
— А теперь ненавидеть не получается, — озвучил я.
Кивок.
— Да, теперь она не может ненавидеть, и чувства из неё так и прут. Она пытается их отрицать, пытается дистанцироваться… Но не получится убежать от себя. А от тебя — тем более.
Помолчали.
— Хуан, я хочу дать ей шанс, — продолжила Беатрис, посмотрев на меня с нескрываемой надеждой. — Вчера она увидела, как я… Скажем так, как я за тебя борюсь. — Щеки Тигренка налились пунцовой краской. — Мне это не нужно, говорю же. Я просто хотела показать ей, что это возможно, бороться за тебя. Возможно обихаживать…
— Быть женой, — перевёл я на испанский.
Вновь кивок.
— Да, быть женой. Которой она уже и так является. Которая готовит, вовремя будит и собирает. Которая делает всё, чтобы тебе было комфортно делать свою работу, чтобы ты знал — здесь тебя ждут и тебе рады. Что есть место, которое ты можешь называть словом «дом». — Глубокий вздох, и с новой энергией:
— Хуан, вам ведь даже придумывать ничего не надо! Все взаимоотношения прописаны задолго до вас! Просто не делайте вид, что вы чужие, а вы, и правда, не чужие.
— Не чужие… — Я сбился с мысли, которую собирался озвучить. Покачал головой, но усилием воли очистил сознание:
— Мы не чужие. Мы случайные, Беатрис. Случайно встретились. Случайно произошла та история. Я не мог поступить иначе, чем поступил, но согласись, что вероятность, что на тебя напали бы Феррейра желая украсть ребенка не просто низка, а смехотворна. Это случайность, что такая мысль пришла в голову самомУ всемогущему дону Октавио.
А твоя беременность? — распалялся я, ведь всё это было действительно так. — Это не просто случайность, это вообще что-то из ряда мифического!
Так что нет, мы не чужие. Мы больше, чем чужие. Просто вынуждены вести себя так, как диктует Мироздание, и всё.
— Она тебе не безразлична! — сверкнула глазами Беатрис. Жестко сверкнула, принципиально. Зная, что говорит. — Ты не женился бы на ней только из одной благодарности! Она рассказывала, как вывела тебя из депрессии, что ты пытался помочь ей не просто так, а в качестве ответа… Но ЖЕНИТЬСЯ не стал бы даже ради этого.
Ну, согласись, Хуан! Признай, что я права! Или наоборот, скажи, что не права, если хватит совести врать в глаза!
Ведьма. Сущая малолетняя ведьма. Вот уж достойная смена у Пантеры растет!
Нет, врать в глаза я не смог. Потому просто промолчал.
— Она небезразлична тебе, — констатировала Тигренок. — И ты нравишься ей. Так в чем проблема, Хуан? Почему не дать ей шанс?
— Ты понимаешь, о чем просишь? — устало откинулся я на спинку дивана. — Её растопчут. Сожрут. Сольют в канализацию. Ты представляешь, для работы с кем меня готовят, и кто такая рядом с этими монстрами Марина Санчес, студентка военно-медицинской из сословия работяг?
Но и этот аргумент не возымел успеха.
— Хуан, это ты кое-что не понимаешь. Никто… НИКТОникогда не посмеет обидеть её, — подалась Тигренок вперед в ответ. — Ты показал всему городу, всей планете, что будет с тем, кто сделает ей или мне зло. Даже Фрейя при её статусе поостережется нас трогать, а остальные не посмеют тем более.
…Хотя, Фрейя первая не станет, она умная, — сделала Беатрис отступление, победно усмехнувшись. — Фрейя первая приедет дружить, делать из Марины союзницу для совместного над тобой контроля. А остальные ей не чета, тебе на один зуб.
Я молчал, не зная, что сказать. Над тем, что она говорила, я думал много, не один месяц. Но думать и решиться, сделать практический шаг…
— Пойми, они не станут твоими жёнами, никто из них, — продолжила давить юная Санчес. — Ни Фрейя, ни её сестра не выйдут за человека, у которого мать — проститутка. Даже если они решатся, что вряд ли, этого не позволит королева. Остальные же аристократки не будут рассматривать такую возможность и в качестве наркотического бреда.
А жена тебе нужна. Не в полном смысле, а как человек, имеющий такой статус. Кем ты будешь для общества без жены? Так, проходимцем, мачо.