– Успокойся, – сказала я, приблизившись к лошади. Не желая подходить, та боднула головой, но все же позволила мне положить руку ей на нос, – Давай выбираться отсюда.
На самом деле, выбраться оказалось не так просто, как я предполагала. Мы находились в котловине таких же обрывов, как тот, с которого мы свалились. Я поддерживала Ночь за шнурки упряжки и медленно выводила ее по тропинке в гору, которая была менее крута, чем все остальные. Должно быть, мы свалились в воронку очередного кратера, оставшегося после взрыва, но она оказалась слишком большой. Как странно, что раньше я ничего подобного здесь не замечала.
Речка, как я и предполагала, оказалась родниковой и стекала по одному их отвесных утесов, подобно маленькому водопаду. В ней я попила воды и смыла кровь с многочисленных царапин на руках. Оторвав часть ткани от плаща, что и так превратился в тряпку, я смастерила что-то наподобие бинта и перевязала открывшуюся рану на животе. Крови немного, но туда все же могла попасть грязь, поэтому я промыла края раны водой. Ночь же не смогла удовлетвориться таким маленьким источником, поэтому мы пошли дальше.
Мы шли вдоль родника полчаса, показавшегося мне миллионом лет, и вышли к заводи пресной воды, окруженной зарослями диких трав и кустарников. По ту сторону водоема, располагалось хорошо знакомое мне место. Старая, облезлая беседка с многочисленными трещинами и едва державшимся соломенным навершием. Прежде чем идти туда, я подумывала осмотреть кратер, оставшийся внизу.
Однако Ночь не стала меня ждать и принялась переходить озеро напрямик, поднимая тучи брызг и мокрого песка. С открывшейся на животе раной я не смогла бы проплыть и пары метров, поэтому устало поплелась в обход по каменистому озерному берегу.
Заросли растений так и тянулись к воде с кромки леса, где росли уже несколько лет. Когда я дошла до беседки, стало не на шутку темно. Сумерки сгущались, а вышедшее из пелены туч, солнце заходило за горизонт, нагоняя темноту. В кромешном мраке было тяжело различить даже Ночь, маячившую где-то на середине озера.
Когда я дошла до противоположного берега, пара ребят, забрали Ночь и, успокаивая, пытались помочь ей, чем могли. Кобыла настолько устала, что даже не стала сопротивляться и позволила вывести себя из воды за грудки ремней.
Я доплелась до большого камня у самого берега и свалилась на него, едва не соскользнув в воду. Мне нужно было передохнуть. Я вслушивалась в редкое звучание волн, которые образовывались при сильных порывах ветра и нарушали ровную овальную форму водоема. Волосы развевались за моей спиной, но я была уверена, что исцарапанная и покалеченная, я выгляжу как бездомная.
Сама не знаю зачем, но я взяла в руки подарок из одного моего путешествия: давнее магическое оружие, которое можно было маскировать в закрепки для ремня. Эти позолоченные закрепки всегда были прикреплены у меня на поясе, а когда я брала их в руки, они разворачивались и превращались в парные клинки.
Скимитары. Так их назвали старые купцы, которые подарили мне их в давно забытом и разрушенном магическом королевстве. Оно было единственным магическим местом на нашем континенте. Всякий раз, как я брала в руки клинки, я невольно думала о том, что держу единственный оставшийся в мире элемент магии. Вот и сейчас, когда я проводила по ним большим пальцем, мне казалось, что в моих руках остатки бывшей когда-то успешной цивилизации. Лезвия поблескивали в сумерках серебристым свечением, и выбитый на них черный знак как никогда казался мне очень знакомым.
Я снова провела пальцем по холодящему металлу. Странная воронка, в которую мы свалились, не давала мне покоя. Я была уверена на все двести процентов, что раньше не было и ее следа. Да и небольшая речка тогда текла по равнинной дороге на этой поляне. А теперь, она стекает по испещренным взрывами холмам, после обстрела, которого там никогда не было…
Еще и эти слова стражника об открытии тюрьмы. Родители бы некогда не поступили так по собственной воле, не спросив моего согласия. Даже по закону они обязаны были поставить меня в известность, как и всех остальных наследников. Впрочем, из нас в королевстве осталась только я и Климент. И то я вернулась совсем недавно, наткнувшись на суровое лицо отца и закрытые двери восточного крыла.
Как оказалось, они заперлись там около месяца назад и не пускали никого, кроме посыльных и стражи. Я разговаривала об этом с Климентом, но он сказал, что с родителями все в порядке. В королевстве не было врагов, они закрылись по собственной воле, аргументируя это тем, что им необходимо хорошо подумать о дальнейшем ведении войны с Льюисом. Мне же они поручили абсолютно всю рутинную и не рутинную работу в государстве, несмотря на то, что я только недавно вернулась из горячей точки у правого фланга нашей стены.