— Тем лучше, тем лучше! — возликовал Таа. — Чем более фанатично он будет относиться к регламенту, тем больше он будет мешать Валоруму.
— И чем все кончится? — спросил Мот-Нот Раб.
— Да это для Валорума все кончится! — возопил Таа. — А когда этот славный миг наступит, мы выберем нового руководителя с огнем в жилах.
— Бейл Антиллес уже участвует в кампании, — сказал родианец.
— Как и Эйнли Тим с Маластера, — добавил Тиккес.
Таа заметил, что Палпатин оживленно беседует с сенаторами от Фондора и Эриаду у дверей террасы.
— Предлагаю рассмотреть кандидатуру Палпатина, — сказал тви’лек, указав на высокого сенатора от Набу.
Тиккес и остальные покосились на указанную кандидатуру.
— Палпатин никогда не согласится на выдвижение, — сказал Тиккес. — Он предпочитает быть на вторых ролях.
Таа хитро прищурился:
— Тогда мы должны убедить его. Только подумайте, что это будет означать для отдаленных систем, если на пост Верховного канцлера будет избран кто-то не из Центральных миров! Тогда мы сможем добиться даже подлинного равноправия всех рас. Если кому-то и под силу восстановить порядок, так это Палпатину. В нем хорошо сочетаются самоотверженность и умение тайно вершить власть. И не давайте себя одурачить: в этих свободных рукавах прячутся сильные руки. Его глубоко волнует целостность Республики, и он сделает все, что потребуется, чтобы проводить законы в жизнь.
Тиккеса все еще терзали сомнения.
— Тогда мы не сможем вертеть им, как вертим Валорумом.
— В этом вся прелесть, — сказал Таа. — Нам это и не понадобится, ведь Палпатин мыслит как один из нас!
37
За все годы знакомства Ади Галлия ни разу не видела Валорума таким разбитым и подавленным. Он и раньше порой погружался в уныние и становился излишне строг к себе, но обвинение в коррупции опрокинуло его в пучину отчаяния. Ей показалось, что за месяц, прошедший с их прошлой встречи, он постарел на год.
— Ауродий был последним ударом «Невидимого фронта», — говорил он. — Террористы решили одним махом покончить и со мной, и с директоратом Торговой Федерации. Это все объясняет. А знаете, почему мои родственники на Эриаду не сказали мне ничего об ауродии? Они почувствовали себя уязвленными, когда я воспользовался гостеприимством заместителя губернатора Таркина, — похоже, он их заклятый враг. А я сделал это просто из вежливости к сенатору Палпатину, и он теперь считает себя частично повинным во всем этом несчастном стечении обстоятельств.
Ади хотела что-то сказать, но Валорум не дал ей такой возможности:
— Хотя я спрашиваю себя: а не замешаны ли в этом определенные сенаторы? Те, кто предпочел бы увидеть меня опозоренным, нежели просто лишенным полномочий.
Ади пришла к нему в офис в здании Сената. Само здание теперь полнилось многозначительными перешептываниями и намеками. Дух Сената изменился — и Валорум считал себя в ответе за это.
— Вас обязательно оправдают. Это только вопрос времени, — попыталась утешить она его.
Он покачал головой:
— Немногие хотят, чтобы моя честь была восстановлена. И пресса — меньше всех. А поскольку террорист Хавак мертв, некому засвидетельствовать, что Торговая Федерация не пыталась меня подкупить.
— Но если бы они и правда подкупили вас, зачем бы вы стали продвигать проект налогообложения? Налог сам по себе — доказательство вашей честности.
Слабая улыбка Валорума выдала всю безнадежность, которую он ощущал.
— У моих оппонентов есть объяснение. Чтобы компенсировать налог, доходы с него, направленные на развитие отдаленных систем, тайно перекочуют в глубокие карманы неймодианцев.
— Это все домыслы, — сказала Ади. — Их опровергнут.
Но Валорум вряд ли слышал ее:
— Меня не волнует, что говорят обо мне лично. Но теперь под угрозой все, чего мне удалось добиться в Сенате. Мне навязали Маса Амедду, который так помешан на регламенте, что никакой новый закон не пройдет. На свет появилось еще больше комиссий и комитетов, а вместе с ними — и новые возможности для взяточничества и коррупции. — Валорум надолго замолчал, горестно покачивая головой. — Убийства на Эриаду и нынешний скандал будут иметь далекоидущие последствия. Мне уже сейчас ясно, что джедаев больше нельзя будет привлечь к разрешению торговых споров без особой санкции Сената. Но хуже всего то, какую плохую услугу я оказал Республике. Глава государства должен быть образцом честности для своих граждан, все они смотрят на него. Я ищу причины коррупции и невольно виню себя. Неужели из моей памяти стерлись сделки, которые я заключал с темными личностями? Неужели из моей памяти стерлось, что я и сам брал взятки? — Он поставил локти на стол и сжал виски, опустил голову. — Прошлой ночью мне приснился ужасный сон. Наверное, это скорее отражение моего прошлого, чем предвидение будущего. Мне снилось, что меня со всех сторон осаждают какие-то призрачные армии, разные духи... Что-то тянулось ко мне из темноты, чтобы схватить меня мертвой хваткой и раздавить.