Неймодианцы обменялись недоумевающими взглядами.
— А как же джедаи? — спросил Хаако. — Они не останутся в стороне.
— Джедаи будут делать только то, о чем их попросит Сенат, — сказал Сидиус. — Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что они станут рисковать своей драгоценной недвижимостью на Корусанте и противостоять Торговой Федерации без одобрения Сената.
Ганрей многозначительно покосился на советников, прежде чем ответить:
— Мы полностью вверяем себя вашей мудрости, владыка Сидиус.
Сидиус едва заметно улыбнулся:
— Я так и думал, что мы с вами найдем общий язык, наместник. Я знаю, вы не подведете меня.
Изображение померкло так же внезапно, как и появилось, оставив троих неймодианцев размышлять над сущностью того загадочного союза, в который они только что записались.
9
Ночь на Корусанте не могла по-настоящему вступить в свои права. Солнце, как положено, скрывалось за горизонтом, но верхние ярусы рукотворного леса небоскребов еще долго ловили лучи заката, оттесняя темноту на дно самых глубоких архитектурных каньонов и в жилища тех обитателей планеты, которые могли позволить себе окна из поглощающей свет транспаристали. При взгляде из космоса темная сторона Корусанта искрилась, словно изысканный орнамент, сотканный из люминесцентных водорослей, — подобные образцы искусства можно встретить в музеях народного творчества или фамильных залах старинных родов.
На небе Корусанта не было видно звезд — чтобы полюбоваться ими, пришлось бы подняться на вершину какой-нибудь из самых высоких башен. Но зато звезды другого рода — певцы, артисты, политики — по ночам обнаруживались в развлекательных комплексах. Политики, как правило, задерживались на небосклоне моды меньше, чем остальные. В данный исторический период они предпочитали посещать оперу, следуя примеру Верховного канцлера Валорума, прославленные предки которого сохранились в народной памяти как покровители изящных искусств.
А изящных искусств в Галактике хватало — благо в ней обитали тысячи рас на миллионах планет. В любой момент где-нибудь на Корусанте обязательно шла премьера или открытие. Но право выступать в Корусантской опере было привилегией лишь очень немногих трупп.
Здание театра являло собой памятник барокко дореспубликанской эпохи: обилие витиеватых украшений, старомодная оркестровая яма, ярусы и частные ложи. Словом, все выдержано в освященных веками традициях. К услугам публики попроще были тесные залы в галереях уровнем ниже, где граждане могли наблюдать голографическую трансляцию представления в реальном времени и делать вид, что они тоже причастились к высшему свету, расположившемуся в ложах наверху.
Сейчас на сцене шла опера «Недолгое царствие духов будущего». Создана и впервые поставлена она была на Кореллии, но сейчас ее представляла труппа битов, гастролирующая с этой постановкой по всей Галактике вот уже двадцать лет.
Биты — раса двуногих с окраинного мира Клак’дор-7 во Внешнем Кольце. У них огромные круглые головы, черные, лишенные век глаза и складчатые мешки под подбородком. Звуки для них — примерно то же самое, что цвета для людей.
Учитывая, что именно родители Финиса Валорума в свое время приложили руку к выходу в свет «Недолгого царствия», не было ничего удивительного, что Верховный канцлер не пропустил долгожданного возвращения этой оперы на Корусант. Сам факт того, что Верховный канцлер удостоит спектакль своим посещением, взвинтил цены на билеты и сделал их столь же дефицитными, как адеганские кристаллы. В результате в здании театра наблюдалась концентрация светил, какой уже давно не видел Корусант.
Как водится, Валорум задержался, словно желая занять свое место самым последним. Когда канцлер вступил в богато отделанную ложу, которая принадлежала его семье на протяжении добрых пяти столетий, публика в зале встала, повернулась к нему и разразилась аплодисментами.
На этот раз канцлер был без обычного эскорта гвардейцев Сената в синей униформе, его сопровождала только помощница Сеи Тарья — миниатюрная женщина с раскосыми глазами и кожей цвета спелого зерна. Одета она была в подобающие случаю темно-красные одежды из септошелка.
Как это водится на Корусанте, слухи начали циркулировать еще до того, как Валорум успел занять свое место. Но Верховный канцлер давно привык к инсинуациям. И дело здесь было не только в его аристократическом воспитании, но еще и в том, что практически все сенаторы, независимо от семейного положения, появлялись на публике с молодыми привлекательными спутниками или спутницами.