Хавак не скрывал восторга:
— Уверен, вы найдете этим деньгам наилучшее применение.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Хавак восхищенно осклабился:
— Сенатор, вы настоящий заступник отдаленных систем!
— Я вовсе не голос отдаленных систем, Хавак, — спокойно возразил Палпатин. — Если вам так уж хочется наградить меня почетным титулом, зовите меня заступником Республики. Запомните это, потому что, если вы начнете противопоставлять отдаленные миры центральным, а сектора — Кольцам, в ваших рядах никогда не будет единства. Не к всеобщему равенству мы должны стремиться, а к тому, чтобы положить конец анархии и распаду.
14
Квай-Гон Джинн стоял у восточных ворот Храма джедаев и раздумывал, куда бы направиться. День был теплым и солнечным, только у верхушек самых высоких зданий Корусанта, на севере, клубились грозовые тучи. А у Квай-Гона не было никаких дел.
Он пошел прямо на солнце. Воспоминания юности накатили на него, образы сменяли друг друга, словно карты в колоде для сабакка, которую тасует умелый игрок. Как всегда, перед его внутренним взором мелькали дни, проведенные в Храме. Там он медитировал, учился, тренировался, заводил друзей, а иногда — терял их. Из памяти всплыл день, когда его, Квай-Гона, похитили и он очутился в одном из шпилей и впервые по-настоящему увидел Корусант с высоты. И как он с той самой минуты был одержим желанием облазать всю планету-мегаполис сверху донизу. Это приключение оставалось его самой заветной мечтой до отрочества, а потом мечта исполнилась. Он наелся Корусанта до отвала.
В тех редких случаях, когда ученикам дозволялось покидать Храм, они ходили по окрестностям, словно группы туристов, и всегда в сопровождении наставника — не одного, так другого. Экскурсии в Галактический сенат, Дом правосудия, здание муниципалитета...
Но и этих первых вылазок Квай-Гону хватило, чтобы понять, что Корусант — вовсе не та сказочная страна, какой он воображал его в детстве. Погода на планете была более или менее управляемой, детали естественного рельефа сглажены, и все, что осталось от природы, обитало в комнатных условиях, под присмотром и контролем.
Поскольку Сила была свойственна всему живому, она в определенном смысле концентрировалась на Корусанте. Но здесь она ощущалась иначе, чем в мирах, пребывающих в более естественном состоянии, где взаимосвязь всего живого формировала мягкие ритмы и циклы. Если на большинстве планет Сила подобна тихому шепоту, то здесь это рев — белый шум для ощущений джедая.
Квай-Гон хотел просто пройтись. У него не было никаких особых планов. На огромной трехмерной карте в башне Совета джедаев мерцали сотни тревожных огоньков, обозначающих проблемные точки или чрезвычайные происшествия, но Совет примирения не озаботился послать Квай-Гона с Оби-Ваном ни к одному из них. Быть может, это оттого, что Йода или еще кто-нибудь из Совета недоволен (чтобы не сказать хуже) тем, как Квай-Гон зациклился на капитане Коуле.
По мнению Квай-Гона, члены Совета слишком уж хотели видеть в Коуле всего лишь еще один симптом наступления тяжелых времен, тогда как на самом деле с Коулом все было далеко не так просто. И к тому же Совету свойственно долго и подробно размышлять о последствиях, о будущем и гораздо меньше внимания уделять настоящему. Йода, например, прямо-таки обожает твердить, что будущее всегда в движении, и все же он и Мейс Винду иногда ведут себя так, словно случайности вовсе исключены.
Может быть, они провидят некое великое грядущее событие, размышлял Квай-Гон. Что-то такое, что он сам в упор не замечает? Не стоит исключать возможность, что членам Совета Ордена известно нечто, ему, Квай-Гону, пока недоступное.
Единственное, что он принимал на веру, не рассуждая, — это то, что Сила на самом деле гораздо более загадочное явление, чем кажется любому джедаю.
Он не прошел и полукилометра, когда вдруг обнаружилось, что Ади Галлия идет рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Разумеется, она сумела подобраться к нему незамеченной.
— Ищешь что-нибудь конкретное, Квай-Гон, или просто надеешься набрести на нечто, достойное твоего внимания?
Он улыбнулся ей:
— Я и набрел. На тебя.
Ади рассмеялась, потом одарила его сердитым взглядом.
Ногти ее были тщательно отполированы, синие глаза подведены голубым, и такие же голубые тени украшали ее кисти рук. Она уже больше десяти лет состояла в Высшем совете Ордена, а титул мастера-джедая она получила намного раньше. Ее родители были кореллианскими дипломатами, но она, как и Квай-Гон, выросла в Храме. Ади всю жизнь была влюблена в Корусант и знала эту планету лучше, чем кто-либо. За эти годы ее связала прочная дружба с Верховным канцлером Валорумом и некоторыми сенаторами от Центральных миров.