— Нет, — твердо сказал Валорум. — Это именно то, чего все ждут, а сейчас неподходящее время, чтобы прятаться от политических противников.
Она одобрительно улыбнулась:
— Я знала, что вы так ответите, и сообщила об этом службе безопасности. Они тогда сказали, что утроят охрану, если вы все же решите идти через площадь.
— Очень хорошо. — Валорум расправил плечи. — Вы готовы?
Она двинулась к дверям:
— Только после вас, сэр.
Когда Валорум вошел в приемную, двое рослых гвардейцев шагнули к нему и пристроились по сторонам. Они были одеты в длинные темно-синие плащи, перчатки и шлемы с двойным плюмажем, оставляющие на виду только глаза и рот. Их длинные, громоздкие винтовки были скорее церемониальным оружием. Пока Валорум добрался до наружной двери, гвардейцев стало больше: вторая пара присоединилась к нему у выхода и третья — в коридоре. В итоге он оказался в плотном каре охраны.
Широкий проход был битком набит представителями самых разных рас. Им приходилось тесниться за спешно установленными ограждениями.
Гвардейцы, шедшие перед Валорумом, перестроились клином, чтобы раздвигать на его пути лес вытянутых рук. Некоторые страждущие все же ухитрялись просунуть руки сквозь строй охраны и подбросить послания в глубокие карманы плаща канцера, но чаще всего они промахивались, и послания падали под ноги идущим, на гладкий, блестящий каменный пол.
В коридоре стоял гул голосов — большей частью умоляющих Валорума уделить внимание тому или иному вопросу:
— Верховный канцлер, о сроках мирных переговоров...
— Верховный канцлер, относительно недавней девальвации ботанского кредита...
— Верховный канцлер, вы обещали ответить на обвинения в коррупции, выдвинутые против сенатора Максима...
Валорум узнавал некоторые голоса и многие лица. Вон, у левой стены, едва дышит полураздавленный сенатор от Нового Борналекса. Позади него — сенатор Греблипс и его трио большеглазых представителей Бродо-Асоги. А справа сенатор-гран с Маластера Акс Мо умудрился высунуться из толпы, когда Валорум проходил мимо.
У выхода на площадь шум голосов в коридоре стал почти не слышен за ревом и скандированием демонстрантов, заполнивших проспект Первопроходцев с его высоченными статуями.
Гвардейцы сомкнули ряды вокруг канцлера еще плотнее и только что не на плечах вынесли его на площадь.
Командир отряда развернулся к Валоруму:
— Сэр, мы проследуем прямо к северной антигравитационной платформе. Ваш личный челнок уже ждет. Никаких остановок по пути, чтобы ответить репортерам или протестующим. В случае непредвиденных обстоятельств вы поступаете под нашу опеку и подчиняетесь нашим указаниям. Вопросы, сэр?
— Никаких вопросов, — механически ответил Валорум. — Но позвольте мне, по крайней мере, поздороваться с народом, капитан.
— Ты не говорила, что мы идем на митинг, — сказал Квай-Гон, когда они выбрались на бушующую площадь.
— Я и сама не знала. — Ади действительно выглядела удивленной.
Разношерстная в прямом и переносном смысле толпа заполнила собой всю площадь, от здания Сената до транспортного терминала на проспекте Первопроходцев. С его галереи открывался вид на площадь и неуклюжие скопления зданий, возвышающиеся над ней.
— Где ты должна с ним встретиться? — спросил Квай-Гон, перекрикивая равномерный рев толпы и периодические скандирования.
— Снаружи, у северного выхода! — прокричала она ему на ухо.
Высокий рост позволял Квай-Гону смотреть поверх большинства голов, чем он и воспользовался, чтобы изучить обстановку у купола здания Сената.
— Мы к нему не пробьемся — или я не знаю гвардейцев.
— Все равно давай попробуем, — сказала Ади. — А если не получится — отправимся в его личный кабинет в Президентской башне.
Квай-Гон взял Ади за руку, и они ввинтились в толпу. На таком расстоянии от Сената неясно было, собрались на площади сторонники Валорума или же его ярые противники.
Квай-Гон погрузился в Силу и прислушался к настроениям толпы.
Под общим гулом злости и противостояния в воздухе витало что-то еще. К обычному реву Корусанта примешивалось ощущение угрозы. Квай-Гон чувствовал опасность. Причем не ту смутную угрозу, которую всегда создают такие сборища, но нечто необычное и целенаправленное. Квай-Гон на мгновение закрыл глаза и позволил Силе направлять себя.
Открыв глаза, он обнаружил бита, стоявшего во главе одной из групп. Сила заставила Квай-Гона взглянуть налево — там, у подножия высокого пьедестала одной из статуй, притаились два родианца. Ближе к северному выходу из Сената стояли два тви’лека и ботан.