Я занервничала. Нестабильные великаны сначала делают, потом думают и раскаиваются. А может, обойдется, а? Так не хотелось лезть в эту разборку - страшно, если честно. Однако, когда господина Чиха приперло к стенке и он начал отчетливо синеть, я поняла, что придется вмешаться.
- Эээ, Гошенька, - безуспешно постаралась я переключить Гошино внимание. Из-за печки высунулся старший помощник, покрутил пальцем у виска и замахал рукой: мол, убегай, дура ненормальная.
Гошенька же продолжал планомерно вдавливать работодателя столом в стену.
- Молоко убегает! - закричала я первое, что пришло в голову.
- Ой, божечки, - всплеснул руками великан, бросил смертоубийство и метнулся к плите. Потом, сообразив, угрожающе медленно повернулся ко мне. Господин Чих с трудом отодвинул стол, сполз на пол и там затих. Старший помощник повара медленно стянул с головы колпак и, кажется, начал молиться Праматери... или кому там молятся беглые жители южных островов.
- Ой, мне показалось, - быстро сказала я и отступила к двери, - эээ, Гошенька, давно хотела тебе сказать, что твой суп из морских оленей неподражаем и...эээ..., - два метра и сорок три сантиметра Гошеньки, сжимая огромные кулачищи, шагнули ко мне, а я лихорадочно соображала, что сказать, и тут - гениальная идея! Я быстро заговорила:
- И твои пирожки из морошки - шедевр, а уж какие пирожные - тают во рту! Как жаль, что тикайцы так никогда и не узнают их вкус.
Гоша остановился, видимо, переваривая полученную информацию. Я выдохнула и продолжила:
- Хотя, если бы ты преподал этому господину Син -пину пару уроков, у тебя бы появились обожатели не только на этом континенте, но и в самом Тикае!
Гоша зарычал:
- Обожатели Син- пина, ты хотела сказать.
- Нет-нет, - я выставила вперед руки, - мы...о, мы составим документ, которым обяжем Сина, где бы он ни готовил, указывать в меню, что учился у Гошильда Горно-Го.
Гоша оборвал рычание и выпрямился, а я услышала, как под столом нервно икнул господин Чих.
- Тысячи тикайцев будут благодарить Праматерь за твои кулинарные шедевры, - вдохновенно добавила я, закрепляя результат, - твоим именем будут называть детей....
- Не переигрывай, - прохрипел из-под стола господин Чих, и я замолкла.
- Значит, - протянул Гоша, - это я буду учить его, а не наоборот?
- Ну...да, - подтвердила я и добавила, - возможно это будет ээээ обмен опытом...
Не знаю, как господи Чих будет разруливать это все с господином Сином. Но это уже не мои проблемы. Спасибо, жив остался. Зная, что после таких вот вспышек ярости великану просто необходимо съесть что-нибудь сладкое, я направилась к леднику, где, в числе прочего, хранилось мороженое.
Великан шумно вздохнул и приложил ладони к щекам, потом ко лбу, потом помассировал пальцами виски. Рисуется.
- У меня такой стресс, - с упреком сказал он хозяину, на четвереньках выбирающемуся из-под стола.
- Эээ.... Недоразумение улажено? - заботливо поинтересовался чудом уцелевший хозяин таверны.
- Я, - выразительно ткнул себя в грудь великан, - так и быть пущу этого тикайца на свою кухню. И поделюсь с ним частью, только частью своих знаний. Но знаете что? Не смейте больше ставить меня в такое сомнительное положение. Я повар экстра -класса! Я личность, - удар кулака чуть не переломил стол пополам, - этот Син не увидит на моей кухне сюсюканий! Я здесь управляю жестко, твердо и...
- Хочешь мороженку? - вклинилась я.
- Ой, конечно! Сиропчиком полей! - откликнулся повар, - так о чем я там?
- О том, вероятно, - грозно сказал господин Чих, завладевая ситуацией, - что все столики заняты, клиенты голодные, а повар бастует.
- Ой, божечки! - схватился за голову Гошильд ГорноГо, - ой, не мешайте мне. Пришли, сбили весь процесс! Так, все сюда, быстро-быстро!
Кухонный люд повылазил из-за плиты, на ходу оправляя помятую одежду.
Великан щелчком пальцев зажег огонь, уже начал что-то резать, попутно отдавая указания.
Кухня зажила, задвигалась, засуетилась. Явственный шорох за дверью - и осторожно заглянул унылый подавальщик:
- Нас там щас бить будут, - печально пожаловался он.
Чих вздохнул и вышел в зал:
- Всем по пиву за счет заведения, - громко проговорил он, - просим простить за ожидание, господа!
Господа поддержали извинение одобрительным ревом, а господин Чих махнул мне рукой и, пошел к себе в кабинет.
Кабинет у владельца таверны был небольшой, из мебели только стол, два стула, сейф и стеллаж. Стол завален бумагами, бухгалтерскими книгами, канцелярскими принадлежностями. Между всем этим - желтая кружка с разводами от кофе. Унылый цветок в горшке тихо умирает на полке стеллажа - в кабинете нет окон, а уходя, господин Чих всегда выключает свет.
- Потрепал мне великан нервишки, будь он неладен! Думал - все, пополам этим столом разрежет, - дядя со вздохом уселся на скрипнувший стул.
- Ну вы же знаете, что великаны вне семьи нестабильны, - заметила я, - с ними деликатнее нужно.
- Да знаю, - отмахнулся дядя, - ладно. Ты чего, попрощаться зашла? Когда уезжаешь?
- Завтра утром, почтовой каретой.
Он покивал, потянулся к сейфу, достал мешок с монетами, отсчитал несколько, придвинул ко мне.
- Ты хороший работник, Кира, - сказал он, - вот, это тебе за работу.
- Ну что вы! - запротестовала я и отодвинула монеты обратно, - вступительный взнос в Академию еще не отработан.
Он тепло улыбнулся, показав желтоватые от табака зубы и снова придвинул ко мне монеты.
- Хорошая ты девчушка, Кира. Отец бы тобой гордился. Ты работала в моей таверне три месяца - и за подавальщицу, и за уборщицу. Я хорошо сэкономил. А у тебя впереди целый месяц до первой зарплаты. Так что возьми деньги. Ты славно потрудилась.
- Спасибо, дядя. Без вас бы я пропала!
- Пожалуйста, девочка. Передавай Догерту привет!
- Конечно, дядя!
- Ну все, иди, тетя уже волнуется, наверно.
Я собрала со стола монеты, обошла стол и обняла дядю, поцеловала в сухую щеку:
- Спасибо за все. Я буду по вам скучать.
- А я то как буду, - тихонько сказал дядя Чих, ласково улыбнулся и потрепал меня по руке, - ты береги себя и обязательно приезжай на зимние каникулы.
Улыбнувшись напоследок, я вышла из кабинета. Из кухни доносились такие знакомые звуки - звон кастрюль, голоса, Гоша снова кого-то распекал, но весь эффект от громового рыка великана испортило его же "Ой, божечки! Мой соус!". Я постояла немного, послушала, и пошла дальше. Не буду огорчать чувствительного повара прощанием, ему и так сегодня досталось.
Сделала несколько шагов и попала в поле зрения буфетчика:
- Уже убегаешь? - спросил он, облокачиваясь на стойку, - когда ждать?
- Зимой, если получится, - ответила я, улыбаясь. Лису невозможно было не улыбаться. Наверное, в его род затесались инкубы, но спрашивать об этом я стеснялась. У буфетчика, конечно, было и нормальное имя, но все знакомые называли его Лисом - за рыжие волосы и хитрые глаза.
- Надеюсь, зимой ты вернешься достаточно повзрослевшая, чтобы не ждать цветения елок.
- Надежда - глупое чувство, - чуть кокетничая ответила я, тоже облокачиваясь на барную стойку.
- Такое ли глупое? - он хитро прищурился.
Этот взгляд я уже знала - сейчас попытается поцеловать. Надо признать, мне нравилась его нагловатость, его быстрые шутливые поцелуи и внимание. Конечно, ничего серьезного. Лис вообще известный ловелас. Даже сейчас - вон как злобно посматривает на меня Яла, подавальщица. Но сегодня... настроение что ли такое, хочется, чтобы меня наконец-то поцеловали. Лис не спешил, только смотрел и хитро улыбался, обнажая ровные белые зубы с острыми клыками:
- А вот и не буду, - хрипловато сказал он.
Я тоже хитро прищурилась, передразнивая его:
- Тебе же хуже. До встречи зимой, - я хотела уйти, но Лис быстро положил руку мне на затылок и притянул к себе так, что мы почти соприкоснулись носами. Взгляд его светло карих глаз стал почти хищным.
- Ого! - послышалось из зала, - здесь еще и зрелища на закуску!