Вход в Туллианскую тюрьму защищался значительным отрядом солдат, так как случалось, что содержавшиеся в ней лица имели вне ее стен много друзей, хотя и не предполагалось, чтобы народ им сильно сочувствовал.
Встреча с Мунацием Фаустом была очень кстати для Неволей Тикэ, так как без него она, вероятно, не совершила бы своего доброго дела.
Действительно, когда Мунаций, подойдя к тюрьме, просил центуриона, начальника тюремной стражи, пропустить его вместе с пришедшей с ним девушкой внутрь тюрьмы, где она имеет сообщить важное поручение, тот отвечал, что это невозможно, потому что в тюрьму прибыли уже уголовные триумвиры.
Эти triumviri, или très viri capitales, принадлежали к высшей сфере магистратуры, и на обязанности их лежали главный надзор за тюрьмами и за исполнением смертной казни, а также собирание сведений о преступлениях, совершенных невольниками.
Как при заговоре Катилины этим триумвирам было поручено исполнение смертной казни над Лентулом, Габинием, Статилием, Цепарием и Цетегом, так и теперь они посланы были в Туллианскую тюрьму для предания смерти Луция Авдазия, Азиния Эпикада и Сальвидиена Руфа.
На отрицательный ответ центуриона Мунаций поспешил возразить:
– Центурион, именно потому, что триумвиры уже прибыли в тюрьму, нам и необходимо видеть их и говорить с ними.
– Но приказ, – настаивал центурион, – не дозволяет мне пропустить вас.
– Мы имеем приказ от самого цезаря.
– Покажи его.
– Не могу, так как мы его должны вручить самим триумвирам.
– В таком случае войдите.
И Мунаций с Неволеей Тикэ были введены в роковое здание.
Тикэ вручила триумвирам запечатанные дощечки, данные ей Ливией и заключавшие в себе приказ Августа.
Они были доставлены вовремя.
Трое осужденных находились уже в среднем отделении тюрьмы, то есть в камере, устроенной над подземельем; они были связаны канатами, чтобы их движения не мешали работе палача.
Один из триумвиров показался на пороге этой печальной камеры; его появление было для осужденных признаком наступления последней минуты.
Так и было в действительности: триумвир подал палачам знак начать свое дело.
Тогда палач открыл отверстие в подземную камеру и первым был спущен туда Сальвидиен Руф. С ним быстро покончили. Накинув на его шею петлю, как предписывал закон, палач моментально удавил его.
Глухой, слабый крик несчастного, услышанный другими двумя осужденными, привел их в ужас.
Затем наступила очередь Луция Авдазия. Схваченный стражей, он также был спущен в подземелье, где палач распорядился с ним точно так же, как и с Сальвидиеном Руфом.
Когда эти личности были казнены, триумвир произнес громко:
– Баста!
Азиний Эпикад был освобожден от связывавшего его каната и введен в ту комнату, где находились Мунаций Фауст и Неволея Тикэ.
Один из триумвиров, тот самый, которому Тикэ вручила приказ Августа, обращаясь к Эпикаду сказал торжественным голосом:
– Азиний Эпикад, божественный Август дарует тебе жизнь и свободу под условием немедленного твоего отъезда на родину.
– Не говорила ли я тебе, о Эпикад, что придет день, когда ты будешь вознагражден за хорошее обращение со мной на судне Мунация Фауста? Я сдержала свое слово.
– Значит, тебе я должен быть благодарен за свое спасение, о добрая дочь Тимагена?
– И Августе, которая услышала мои мольбы.
– Да даруют боги и тебе ту свободу, какая возвращена мне ныне при твоей помощи.
– Скоро наступит ночь, поспешим же оставить это ужасное место, – сказал тут Мунаций Фауст.
Но в эту минуту в комнату вошел центурион, охранявший со своим отрядом тюрьму, и, приблизившись к триумвирам, произнес:
– Народ волнуется, требует освобождения осужденных и грозит ворваться в тюрьму.
– Дай знать об этом тотчас консулам и потребуй присылки новых солдат.
– А для усмирения народа употребить силу?
– Нет, до этого дело не дойдет.
Пока шел этот разговор, произошло следующее.
Консул Авл Лициний Нерва, предупрежденный о возбуждаемом в народе волнении, поспешил в сопровождении ликторов в Туллианскую тюрьму. Встреченный тут триумвирами и узнав от них, что двое из осужденных уже казнены, а третий прощен Августом, вышел вновь из тюрьмы к народу.