– Про план? Нет, не забыл. План нафиг не нужен. Лишние иллюзии и надежды, сплошной самообман.
– Даже так? – приподняла одну бровь Танька.
К их столику, шатаясь, подошел мужичок, уже с утра дурно пахнущий перегаром, наклонился к Таньке:
– Слышь, модель расфуфыренная, забирай свою драную кошку и вали отсюда: у моей подруги аллергия на блохастых!
– Лады, – спрыгивая с кресла, повеселела Танька. – Пошли лечить твою немощную потаскушку.
– Чё!? – заорал мужик.
– Чё, чё. Хобот на плечо! Пойдем выйдем, обмылок счастья, – Танька потянула за собой наливающегося яростью мужчину.
«Может, я разомнусь? – с надеждой спросил Лютик.»
«За его товаркой посмотри, если полезет – сделай незаметно, но больно.»
«Класс! – спрыгивая на пол, оживился котенок.»
– Вы далеко? – наконец пришел в себя Саял. Он встал и попытался перехватить у Таньки хама.
Танюша мягко отстранила его, не прекращая движения к выходу. По дороге она незаметно прихватила с одного из столиков разовые палочки для еды и остановилась, очень нехорошо глядя на пьяного, только в ближайшей от кафе пустой и темной подворотне.
– Что тебе надо, малявка?! Я тебя сейчас по стенке размажу, – пытаясь схватить девочку за горло, прорычал мужик.
– Суши любишь? – уворачиваясь, спросила Танечка.
– Чё?! Ах ты, сука!...
Не давая нахалу развернуться, она сначала резко воткнула палочки ему в ноздри, так, что он взвыл от сильной боли и попытался воспарить над землей. Выдернув приспособление для еды из носа наглеца, Танюша подпрыгнула, зацепившись пальцами левой руки за нижнюю челюсть разинутого рта мужика, при этом, правой вогнала обе палочки в его пасть. Смрадный воспаленный зев, в ответ на вторжение инородного тела, успел только нелепо запищать. Танечка отскочила в сторону, прежде чем хлынула кровь из носа мужчины, затекая в его раззявленный хлебальник и заливая подбородок.
За спиной раздался вопль. Отвернувшись от глотающего собственную кровь пьяницы, Танюша узрела великолепную картину: не первой свежести толстозадая «подружка», за которой наблюдал Лютик, теперь стояла на улице, хваталась за свое расцарапанное седалище, некрасиво вывалившееся из разодранных в клочья джинсов.
– Блин, весь аппетит пропал, – откладывая очередной бутерброд, сказал техник.
– Ну ты и неженка! Мог бы привыкнуть к ее жестокости, – на оператора сцена учиненного Танюшкой наказания не произвела впечатления.
– А говорил – нормальное кафе, – усаживаясь на место, заметила Танька. – Всякий сброд похмеляется…
– Я о кухне говорил, тут качественно готовят и шеф нормальный. Куда ты этого типчика увела?
– А–а, – махнула рукой Танька, разглядывая на столе уже принесенный заказ, – первую помощь оказывала.
Она с горящими глазами придвинула к себе блюдо с кусочком тортика, политым блестящим сиропом. Полукругом, проведенным смелой кистью по краю тарелки, застывший коричневый соус изображал путь. Откуда и куда – неважно, главное, что «на пути» встретилась веточка настоящей красной смородины с капельками росы и шоколадная веточка черной! Все вместе так красиво смотрелось, что было жалко есть.
«Такая прелесть обязана быть вкусной!»
«А мне угощение будет? – поинтересовался Лютик.»
«Ты моя любовь! Конечно, будет! Сейчас отчекрыжу половинку…»
– Какую первую помощь? Ему плохо стало? От выпитого, наверное…
– Не, – Танька неопределенно махнула вилкой, прицеливаясь к тортику, – он палочками подавился.
– Какими палочками? Что ты несешь?
– Китайскими. Очень суши любил, вот и подавился, – она вздохнула и смело разделила кусочек лакомства пополам. Одну часть переложила на блюдце, добавила мороженое и поставила к Лютику на кресло.
– Суши – японское блюдо. А палочки для еды – только условно можно назвать китайскими.
– Ну ты и зануда, – отправляя в рот первый кусочек, прокомментировала Танька.
Часть 46
«Зачем ты мужика покалечила?
А ты зачем? Хватит нас делить пополам, мы – одно целое!
Ладно. Так зачем мы его так? Он же просто пьяный был.
Ничего с ним не станет, пару дырок лишних, подумаешь! Зальет спиртным и забудет, только глотать будет больно. Ну и нюхальник распухнет.
Не многовато ли жестокости?
Так мы, вообще–то, дьявол…
Не вижу связи.»
– Действительно, вкусно! Даже еще хочется. А ты так умеешь готовить? – Танька едва оторвалась от тортика, чтобы похвалить выбор Саяла.
– Я многое умею. А этот торт – авторский, его нельзя повторять.