– Да так, есть один повар. Не важно. Так что про план жизни на ближайшие пять лет скажешь? Только путешествия?
– Не нужно план составлять, вредно для психики. Вот представь, что запланировала на день кучу разных дел, – он вынул взгляд из банки, – уже половина позади и тут подворачиваешь ногу, падаешь с лестницы и ломаешь шею. Все, ты инвалид. Это в худшем случае. Как теперь с планами на ближайшие пять лет?
– А в лучшем? В лучшем случае?
– В лучшем случае – сразу умрешь. И не будешь мучиться ответом на дурацкий вопрос о планах, – рассмеялся Гаюс.
– Извини, – смутилась Танька. – А почему ты сказал «инвалид», ведь в обществе так не принято выражаться.
– Да? И кого я этим оскорбляю? Ты ведь не из лицемеров, так что загляни в словарь и поинтересуйся значением слова. Или мне под общую гребенку ложиться? – с удовольствием хрустнув крекером, Гаюс шумно втянул толику горячего чая.
– Зачем крысишься? Я просто спрашиваю, а быть как все – врагу только пожелаю. Тебя с темой корректного отношения уже достали, я погляжу, – Танька подалась вперед и пристально посмотрела в глаза парня.
– Есть немного, – в ответе просквозила неловкость. – Ты календарь давно видела? Ну, такой, где рассказывают, какой сегодня отмечают день того или иного?
– А что там необычного?
Гаюс наклонился поближе к Таньке и заговорщически понизил голос:
– Не может быть нормальным мир, где отмечают дни болезней, а не дни здоровых людей, – он снова сел прямо.
– Ты не шутишь? Больных, значит, в расход?
– Не перегибай палку, я о другом говорю. Просто боюсь не успеть насладиться жизнью. Знаешь, как хочется кричать? Нет – выть! Как хочется выть, когда понимаешь, что уже прожил половину жизни! Осталось совсем немного! А тут в календаре то день дауна, то – больного спидом… Представляешь? Не радоваться здоровью, а отмечать болезнь. Настроение совсем ни к черту становиться, так еще и деликатным быть?
– А куда? – проснулась Танькина наивность.
– Что «куда»? – удивился любитель здоровья.
– Ну, если не к черту, то куда? Настроение?
– Фиг его знает, я не думал над таким. Тебе зачем?
– А вдруг я дьявол и родню ищу?
От хохота Гаюс сполз со спальника на пол:
– Умеешь разрядить обстановку, – вытирая слезы сказал он. – Лучше анекдота будет, честное слово.
– Я серьезно, – обиделась Танька.
– Она собирается действовать или так и будет бездельничать? – технику не терпелось.
– Почему ты решил, что она должна что–то делать? Она просто живет. Экипировалась, вот, как для маленькой экспедиции, так что долго там не задержится, не надейся, – оператор ясным взглядом оценивал ситуацию.
– А миссия?! – прозвучало возмущенно.
– Да плевала она на предназначение, поверь, – ответная улыбка была искренней.
Ранним утром Танька уводила свой серебристый байк навстречу Солнцу. Лютый удобно сидел позади, на пакете с палаткой, как всегда охраняя тыл. До встречи с Саялом еще было время и Таня собиралась сделать первый шаг к мечте.
Пока приноравливалась к новому способу передвижения, привыкала к утяжеленному поклажей новому участнику вторжений в реальности, наматывая сужающиеся постепенно круги.
Она подрулила к магазину игрушек как раз к открытию и, оставив велосипед с грозным охранником возле витрины, вошла, на ходу доставая деньги из рюкзачка.
– Здрасьте. Мне вон ту зеленую животинку с полосатым хвостом и эту куклу в голубом, – начала она уже с порога.
– Кукла не продается, это выставочный экземпляр, – так и не поприветствовав маленького покупателя, фыркнула продавщица. – Вот тебе твое волосатое, а куклу другую выбери. Смотри, сколько красивых, – показала на полку со штампованной безвкусицей убогого куклодела.
– Зачехли уста, кошка драная, – убедительно отреагировала Танюша. – Я покупаю куклу в голубом.
– Как ты разговариваешь со старшими, дрянь! Охрана! Да где тебя черти носят?! Выведи эту на улицу!
– Не такая уж я и дрянь, – уворачиваясь от вдруг возникшего секьюрити парировала Танечка. – Не хочешь по–хорошему – будет по–ещелучшему.
Стражник вдруг потерял к ней всякий интерес и пошел увлеченно катать игрушечный паровозик по прилавку. В раскрытый от удивлении рот лавочницы залетела шальная муха и она закашлялась, отплевываясь. Танька хихикнула, но просто так прощать не собиралась. Правда, пропадала надежда узнать, где могут «носить черти».
– Теперь вежливо, с почтением, преподнесешь мне в подарок именно вот ту куклу, – показала на полку с мечтой. – И ленточки не помни!
– Прошу вас, примите на память, – сгорая от смущения, произнесла хозяйка прилавка, протягивая вожделенное.