Танька, неотрывно глядя на него снизу вверх, медленно подошла, взялась за лямки и легко закинула за спину поклажу.
– Ты студент? – спросила девчонка, все еще глядя в ошалевшие глаза.
– Простите, что? – только и смог выдавить парень.
– Ну, ты в пед учишься, а здесь на практике, если так понятнее?
– А, да! – повеселел парень. – Я Актео́н. На шестом триместре. В Оранжевой группе. Постановщик целей. Здесь. В смысле, ваш… Извините, – он совсем смутился и опустил взгляд. Взгляд упал на Танины ноги и парень залился краской от смущения: было чем полюбоваться.
«Блин, да мне и внушать ему ничего не надо, уже готов. Интересно, а если и вправду попытаться просто так, по–человечески? – подумала Таня. – Не, бред! Он же не человек, он на работе. Впрочем…»
– Я Таня, не Татьяна, – она протянула свободную руку и улыбнулась.
Актеон едва дотронулся до кончиков пальцев ее руки и вздрогнул.
«Только бы не обкончался от радости, – пронеслось в Таниной голове, – И откуда у меня такие мысли? Зачем так? Я ему искренне нравлюсь, да еще с первого взгляда. Не буду с ним ничего делать, пусть переживает.»
– Вы поможете мне обустроиться?
– А? Да, конечно, давайте, я помогу нести, – он протянул руку за баулом. Таня с улыбкой скинула ношу с плеча и…
«Черт! Я забыла, что гораздо сильнее! – она в ужасе прикрыла рот рукой, увидев как Актеон чуть не упал вместе с треклятым баулом. – Нельзя показывать свое превосходство просто так, дура!
И никакая ты не дура!
И никакое это не раздвоение личности…
Так, стоп! Потом доспорим. Спасай положение, быстро!»
– Вы такая сильная. – Актеон недоуменно посмотрел на Таню, – Как такое возможно?
– Простите, это моя вина! Я не всегда адекватно рассчитываю силы окружающих. Спорт – коварная штука.
– Сразу и не заметно. А чем вы занимаетесь?
– Гимнастика. Спортивная почти. И давай на ты, ладно? У вас здесь так можно?
– Конечно, так принято! – он улыбнулся. – Тебе сколько лет, сокровище? Кажется, будто я со своим преподавателем разговариваю, – приходя в себя поинтересовался Актеон.
– Двенадцать. По документам. А сколько на самом деле – кто знает? Иногда кажется, что тысячу лет прожила. И – нет, с психикой полный порядок; да, проверялась у психиатра; нет, обратилась сама. Актюша, тебе не надоело?
– Ты читаешь мысли.
– Читаю, вижу, знаю, – какая разница? Ну, да. Есть такое.
– Тогда все понятно.
«Что тебе понятно, – с грустью подумала Таня? – Ты знаешь каково это, знать мысли окружающих? Пусть и выборочно по своему желанию? Но все, самые потаенные?»
– Не обижайся. Мне действительно стало понятно, почему вы говорите не по возрасту взросло. Ой, «ты»! – смутился Актеон.
– Ты веришь в телепатию и прочую муру? – спросила Таня?
– Как это? Разве можно верить или не верить в очевидное? Это естественно. Все люди многое умеют. Постановщики – как минимум сенситивы[5] и эмпаты[6]. Ты разве не знаешь? – удивился Актеон.
Таня увидела, что он не врет. Действительно, так и есть.
– Я этого не делала, если тебе интересно. В смысле не влюбляла тебя в себя. Тебя – нет. Это было бы подло.
– Спасибо, – Актеон вздохнул. – Ты действительно понравилась мне слишком быстро. Сама ведь видишь… А воздействовать в корыстных целях и читать чужие мысли не принято, кстати.
– Не хочу, чтобы между нами стояли такие препятствия. Для чего ты сказал о корыстных целях?
– Была оговорка: «тебя – нет».
«Внимательный, черт! Нужно за языком следить.»
– Ты откуда, девочка? – слегка склонив голову набок и прищурившись, уже совсем другим тоном спросил постановщик.
«Оп–па, – запоздало подумала Таня, – а чувак–то совсем не простой эмпат.
Не только эмпат! Он может притворяться кем угодно!»
Теперь она, уже не стесняясь, посмотрела на сущность Актеона:
«Какая мерзость! Ловец. Пси одаренность – разнообразная. В зависимости от поставленной цели, может подавлять или усиливать способности человека и животного. Опасен. Правда, не для меня. Знать бы, какой у него здесь интерес…»
– Твое счастье, что «девятый набор» пригодился.
– За собой смотри, озабоченный, – огрызнулся оператор.
Два придурка с облегчением выдохнули.
– Я не вижу тебя совсем, даже аура[7] не читается, все время разная. Кто ты? – Актеон уже не выглядел испуганным или влюбленным. Он стал опасным. – Что здесь делаешь?