– Да, – прохрипел Уоллес.
– Я понял это. И понял даже, почему это так. Они, конечно же… уникальны.
– Знаю. Других таких нет.
Мальчик снова рассмеялся:
– Я рад, что мы согласились хоть в чем-то. – И уже серьезно сказал: – Неделя, дорогой Уоллес. Я даю тебе еще неделю. Через семь дней я вернусь. И подведу тебя к двери. И увижу, как ты пройдешь через нее, потому что так должно быть.
– А если я откажусь?
Мальчик пожал плечами:
– Значит, откажешься. Надеюсь, такого не произойдет, но не могу обещать, что твое пребывание в лавке продлится намного дольше. Ты не должен быть здесь. Хотя, возможно, в другой жизни ты тоже попал бы сюда и пригодился бы здесь.
– Я не хочу уходить, – сказал Уоллес. – Я не готов.
– Знаю. – Мальчик, казалось, впервые за весь разговор пришел в раздражение. – Потому-то и даю тебе неделю, а не заставляю уйти прямо сейчас. – Его лицо потемнело. – И не прими мое предложение за то, чем оно не является. Здесь нет лазейки и не может быть каких-то предоставленных в последнюю минуту свидетельств, которые ты мог бы швырнуть суду в качестве доказательства своего профессионализма. Я могу заставить тебя поступать по моей воле, Уоллес. Мне не хочется делать этого, но я могу.
Совершенно ошеломленный Уоллес сказал:
– Я… может, все-таки существует другой выход? Я изменился. Ты же сам сказал.
– Нет, – покачал головой мальчик. – Ты не Нельсон, дед Хьюго, который заботился о нем после того, как тот потерял родителей. И не Аполлон, помогавший Хьюго дышать, когда у него в груди разрывались легкие. Ты аутсайдер, отклонение от нормы. И тот выбор, который я предоставил тебе – пройти в дверь или рискнуть потерять все, чего ты достиг, – единственный возможный для тебя выбор. Ты несешь разрушение, Уоллес, и хотя по широте души я пошел на некоторые… уступки, не думай, что я подыщу тебе какой-то другой путь. Все, что было, было временным.
– А как же Камерон? – спросил Уоллес. – И ему подобные?
Мальчик, похоже, удивился:
– Скорлупка? А какое тебе до него дело?
Я все еще здесь. Я все еще здесь.
– Он не ушел, – сказал Уоллес. – Он все еще здесь. И часть его продолжает существовать. Помоги ему, и я сделаю, как ты хочешь.
Мальчик медленно покачал головой:
– Я здесь не для того, чтобы заключать с тобой сделки, Уоллес. Я думал, ты уже преодолел стадию торга. Ты же достиг пресловутого принятия, или, по крайней мере, достигал его. И не отрекайся от этого.
– Я думаю не о себе, – выпалил Уоллес. – А о нем.
– А. Неужели? И как прикажешь мне поступить? Излечить его? Он знал, на что шел, когда делал свой выбор. – Он встал и вытер руки о джинсы. – Я рад, что у нас состоялся этот разговор. Хорошо было повидаться с тобой, и поверь мне, я нечасто говорю такое. – Он состроил гримасу: – Люди неопрятны. И я стараюсь, по возможности, держать дистанцию. Гораздо проще, когда они быстро соглашаются со мной, как это сделал ты.
– Я ни на что не соглашался! – крикнул Уоллес.
Мальчик скривил губы:
– А. Ну, я уверен, ты передумаешь. Одна неделя, Уоллес. Что ты будешь делать в оставшееся тебе время? Мне не терпится выяснить это. Можешь рассказать все им или не рассказывать. Это ничуть меня не заботит. И не волнуйся по поводу санинспектора. Он не запомнит, что произошло. – Мальчик весело отсалютовал Уоллесу: – До скорого.
И с этими словами он исчез.
У Уоллеса подгибались колени, и он вцепился в перила, чтобы не упасть, и тут услышал, как кто-то кричит этажом ниже. Хьюго отчаянно выкрикивал его имя. Он закрыл глаза.
– Я здесь, – прошептал он. – Я все еще здесь.
Глава 18
Хьюго спросил:
– Алан. Уоллес, где Алан?
Уоллес посмотрел на дверь в потолке:
– Он совершил переход.
Хьюго изумился:
– Что? Сам? Как?
Уоллес покачал головой:
– Не знаю. Но он ушел. Отыскал свой путь и ушел.
Хьюго уставился на него:
– Я не… с тобой все в порядке?
Уоллес улыбнулся, хотя на душе у него было тяжело:
– Конечно.
Харви сказал:
– Полагаю, я потерял сознание на какое-то время. Прошу прощения. Мне нужно домой. У меня ужасная головная боль. – Он, бледный, направился к двери и тихо закрыл ее за собой.