– Он не слишком обрадуется?
– И это слабо сказано. Чай – дело серьезное, Уоллес. Нельзя подогревать воду для него в долбаной микроволновке. Нужно держать марку, чувак. – Она забрала у Уоллеса сервированный им поднос и понесла в лавку. – Но все же скажи ему. Интересно посмотреть на его реакцию. – И дверь за ней закрылась.
Уоллес подошел к окошку и посмотрел в него. В чайной лавке, как и всегда, кипела жизнь. Приближалось время ланча, и большинство столиков были заняты. Мэй, ловко обойдя группу людей, поставила поднос на столик. Уоллес посмотрел в дальний угол. Столик Нэнси пустовал, чему он не удивился. Он не сомневался, что она вернется, но это произойдет, наверное, уже после его ухода. Он не знал, достаточно ли они сделали для нее. И был не настолько глуп, чтобы думать, будто они облегчили ее боль, но надеялся, что, по крайней мере, ими был заложен фундамент новой постройки, если она пожелает возвести ее.
Хьюго стоял за кассой и улыбался, пусть и отсутствующей улыбкой. Этим утром он был тихим, словно погруженным в свои мысли. Уоллес не хотел торопить его. Он предпочел оставить его в покое.
Входная дверь в лавку распахнулась, и вошла молодая парочка – волосы растрепаны ветром, глаза сияют. Они уже были здесь раньше. Парень сказал еще тогда, что это их второе свидание, хотя на самом деле оно было третьим. Он придержал дверь для своей подруги и отвесил ей легкий поклон. Она засмеялась. Уоллес услышал, как он сказал:
– Только после вас, моя королева.
– Ты такой чудной, – нежно проговорила она.
– Для вас только все самое лучшее.
Она взяла его за руку и повела к стойке. Он поцеловал ее в щеку, когда она заказала чай и булочки.
И Уоллес понял, что еще должен сделать в оставшееся ему время.
– Ты не обязан делать это, – сказал Хьюго, когда лавка была уже закрыта на ночь. Уоллес попросил Мэй и Нельсона ненадолго оставить их наедине. Они оставили, Нельсон поощряюще пошевелил бровями, следуя за Мэй в кухню. Аполлон пошел за ними.
– Может быть. Но мне кажется, это все же нужно сделать. Но если тебе это неудобно, я могу попросить Мэй…
Хьюго помотал головой:
– Нет, я все сделаю. Что ты хочешь, чтобы я сказал?
Уоллес объяснил ему. Это было коротко и просто. И он сомневался, что этих слов будет достаточно. Но не знал, что еще тут можно прибавить.
Если бы у Уоллеса по-прежнему было способно биться сердце, оно встало бы у него в горле, когда Хьюго набрал номер, который он ему сказал. Уоллес не знал, ответит ли кто-нибудь. Номер, высветившийся на экране ее телефона, покажется ей странным, и она, возможно, проигнорирует его, как поступает большинство людей.
Но она не проигнорировала.
– Алло?
Хьюго сказал:
– Могу я поговорить с Наоми Бирн?
– Это я. А с кем я разговариваю, скажите, пожалуйста. – Последнее слово прозвучало тише, чем остальные, и Уоллес понял, что она отвела телефон от уха, чтобы посмотреть на номер, нахмурившись при этом. Внутренним взором он видел ее очень ясно.
– Миссис Бирн, меня зовут Хьюго. Вы меня не знаете, но я знакомый вашего мужа.
Наступила долгая пауза.
– Бывшего мужа, – наконец проговорила она. – Если вы об Уоллесе.
– О нем.
– Ну, мне очень жаль, но я должна сообщить вам, что Уоллес умер два месяца назад.
– Знаю, – ответил Хьюго.
– Вы… знаете? Просто вы говорите о нем в настоящем времени, и я предположила… это не имеет значения. Чем я могу помочь вам, Хьюго? Боюсь, у меня мало времени. Я должна пойти ужинать…
– Я не задержу вас, – поторопился сказать Хьюго, глядя на Уоллеса, одобрительно кивнувшего ему.
– Вы были его клиентом? Если у вас какое-то юридическое дело, то вам нужно позвонить в фирму. Я уверена, они будут рады помочь…
– Нет, – перебил ее Хьюго. – Я не был его клиентом. Можно сказать, это он в некотором смысле мой…
– Был, – прошипел Уоллес. – Был.
Хьюго округлил глаза.
– Он в некотором смысле был моим клиентом.
Опять долгая пауза.
– Вы психотерапевт? У вас незнакомый мне код города. Откуда вы звоните?
– Нет, – ответил Хьюго. – Я не психотерапевт. Я владелец чайной лавки.
Наоми рассмеялась:
– Чайная лавка. И вы говорите, что Уоллес был вашим клиентом. Уоллес Прайс.
– Да.
– Не помню, чтобы он хоть раз в жизни выпил чашку чая. Простите, что я сомневаюсь в ваших словах, но он не был любителем чая.
– Да, это так, – сказал Хьюго, а Уоллес застонал. – Но, думаю, вы удивитесь, узнав, что он научился ценить его.
– Неужели? Это… странно. С какой стати… впрочем, неважно. Чего вы хотите, Хьюго?