Было раннее утро. Будильник еще не возвестил начало нового дня в чайной лавке. Хьюго и Мэй спали.
А Уоллес мечтал очутиться где угодно, только не там, где он сейчас был.
– Может, хватит колотить меня? – рявкнул он, потирая то место на руке, куда пришелся, наверное, сотый удар тростью.
– Ты все делаешь неправильно, – сказал Нельсон. – Ты не похож на человека, любящего сдаваться, но почему у тебя так хорошо это получается?
Аполлон тихонько гавкнул, словно соглашаясь с ним, он смотрел на Уоллеса со склоненной набок головой и поднятыми ушами.
– Вот сделаю себе трость и буду колотить вас. Посмотрим, как вам это понравится.
– Ой, боюсь-боюсь, – съехидничал Нельсон. – Давай. Сделай трость из ничего. Это будет куда лучше, чем стоять и ждать, когда у тебя получится переодеться. По крайней мере, будет хоть какой результат. – Он театрально вздохнул: – Пустая трата времени. А я-то думал, что с тобой будет по-другому. Похоже, со стулом тебе просто невероятно повезло.
Уоллес собирался сказать в ответ какую-нибудь колкость, но тут его ступни начали подрагивать. Он опустил глаза. Шлепанцы исчезли.
– Ничего себе, – прошептал он. – Как я?..
– Да, на собственную злость ты реагируешь сильнее, чем на что-то еще, – развеселился Нельсон. – Странно, конечно, но кто я такой, чтобы судить об этом? Могу вдарить тебе еще раз, если считаешь, что это поможет.
Уоллес сказал:
– Нет, не надо. Просто… подождите минутку. – Он хмуро посмотрел на ступни. Он чувствовал пол под ними. Между пальцами застряла крошка печенья. Он представил свои ботинки от Берлути Скритто, кожаные, стоившие дороже, чем многие зарабатывают за месяц.
Но они не появились.
Вместо них он увидел на своих ногах балетные туфли.
– Хм. – Нельсон тоже смотрел на ноги Уоллеса. – Это конечно… не совсем то. Не знал, что ты танцовщик. – Он покосился на Уоллеса. – Ноги у тебя для этого подходящие.
– Дались вам всем мои ноги, – выпалил Уоллес. – И не дожидаясь ответа: – Не знаю, что произошло.
– Ну да. Так же, как и с бикини. Я тебе верю.
Уоллес зарычал было на него, но тут балетные туфли исчезли, и вместо них появились старые кроссовки. А потом тапочки. А потом снова шлепанцы. Потом ковбойские сапоги со шпорами. И наконец, к его ужасу, коричневые сандалии, надетые на синие носки.
Он запаниковал, прыгая с ноги на ногу, а Аполлон пританцовывал вокруг него и взволнованно повизгивал.
– О боже ты мой, как мне прекратить это? Почему это не прекращается?
Нельсон хмуро взирал на то, как сандалии и носки уступили место туфлям на высоких каблуках, подходившим, скорее, стриптизерше, осыпаемой дождем из долларовых купюр. Уоллеса подбросило на четыре дюйма, а потом уронило обратно, когда туфли сменились желтыми резиновыми сапогами с уточками на голенищах.
– Эй, – сказал Нельсон. – Дай я тебе помогу.
И огрел Уоллеса тростью по икрам.
– Ой, – вскрикнул Уоллес, наклоняясь и потирая место удара. – Вот только не надо…
– Но я же остановил это дело, разве не так?
Так. На Уоллесе были теперь… футбольные бутсы? Никогда в жизни он не играл в футбол и потому никогда прежде не надевал бутсы. Конечно, он никогда не носил и шпильки или бикини, но все же. Это был странный выбор, хотя Уоллес и сомневался, что здесь уместно слово выбор.
– До чего же нелепо, – пробормотал он, а Аполлон тем временем обнюхал бутсы и оскорбительно чихнул.
– Да уж, – согласился Нельсон. – Кто ж знал, что ты настолько многогранен. Возможно, все это говорит о том, чего на самом-то деле жаждет твое сердце.
– Очень в этом сомневаюсь. – Уоллес осторожно шагнул вперед, в бутсах ему было очень уж непривычно. Он ждал, что они тоже исчезнут и на смену им придет что-то еще. Но этого не произошло. Он с облегчением вздохнул и закрыл глаза. – Похоже, моим мучениям пришел конец.
– Хм, – буркнул Нельсон. – В некотором смысле.
Уоллесу не понравилось, как это прозвучало. Он снова открыл глаза.
Спортивного костюма на нем не было.
Майки с «Роллинг Стоyнз» тоже.
О, бутсы оказались на месте, и он был бы благодарен за такую любезность, если бы на нем не красовался теперь спандексный комбинезон, совершенно не оставляющий места воображению; и поскольку жизнь Уоллеса после его же смерти была, по всей видимости, подлинным фарсом, на комбинезоне имелось изображение скелета, так что смотрелся он костюмом на Хеллоуин, хотя на дворе стоял конец марта.
И именно в этот момент Уоллес понял, что все просто ужасно. Так он и заявил Нельсону, с потерянным выражением на лице растягивая спандекс. Ему пришлось шугануть Аполлона, потому что тот норовил вцепиться когтями в материал и порвать его.