Алан боролся с ним, старался отпихнуть. Но Уоллес был крупнее, и хотя был худ как щепка, крепко держал его. Глаза Алана яростно сверкали поверх руки Уоллеса.
– С вами все хорошо? – спросила у Нэнси какая-то женщина, поворачиваясь на стуле и глядя на нее.
Нэнси не удостоила ее взглядом. Она продолжала смотреть в направлении Уоллеса и Алана, но по ней не было понятно, видит она их или нет. Она открыла было рот, словно собиралась что-то сказать, но потом покачала головой, прошла в дверь, и та захлопнулась за ней.
Алан продолжал вопить в затыкающую ему рот ладонь, а потом что было сил оттолкнул Уоллеса. Уоллес попятился и задел стул. Ножки стула прошлись по полу, и сидящий на нем мужчина дико огляделся по сторонам.
– Она услышала меня, – прорычал Алан. – Она услышала меня. Она может… – Не закончив фразы, он поспешил к двери.
Хьюго сказал:
– Если вы выйдете за дверь, то потеряете себя. И я не смогу вернуть вас в прежнее состояние.
Алан остановился, его грудь вздымалась.
Тишина заполнила все уголки и закоулки «Переправы Харона». Все медленно обернулись и уставились на Хьюго. Нельсон застонал, спрятав лицо в ладонях, Аполлон рычал на Алана.
– Верно! – радостно сказала Мэй. – Потому что если ты не допьешь чай, то остаток дня проведешь, переживая из-за своей потери. И мы не знаем, как можно будет исправить это, потому что нет ничего хуже остывшего и подогретого чая. Правильно я говорю, Хьюго?
Хьюго не ответил. Он не мигая смотрел на Алана.
– Ради всего святого, услышь его, – раздраженно проговорил Нельсон. – Я понимаю, со здравым смыслом ты не в ладу, но не будь идиотом. Тебе объяснили, что с тобой станется, если ты уйдешь. Тебе оно надо? Прекрасно. Иди. Но не жди, что кто-нибудь из нас примчится тебе на помощь.
Плечи Алана были выпрямлены и напряжены. Горло двигалось, словно он усиленно сглатывал, глаза были влажными и потерянными.
– Она слышала меня, – прошептал он.
– Послушайте! – громко возвестила Мэй. – Я вспомнила вдруг, что сегодня Национальный день бесплатного чая и булочек. И нам нужно отпраздновать его. Если кто хочет чашку чая или булочку за просто так, пусть подойдет ко мне, и я это устрою.
Тут почти все двинулись к стойке, и стулья заскрипели по полу. Что лучше: продолжать таращиться на странного владельца «Переправы Харона» или получить что-то задаром? Выбор был очевиден.
Наконец Алан сдался, хотя Уоллес по-прежнему чувствовал его гнев и отчаяние. Он развернулся, пошел в дальний угол лавки и встал там, прижав лоб к стене и дрожа.
– Оставьте его, – тихо сказал Нельсон. – Думаю, он скоро поймет, что все это значит. Дайте ему время. Он придет в себя. Я просто знаю это.
Нельсон оказался не прав.
Остаток дня прошел словно в тумане.
Алан так и стоял в углу. Он молчал. Нельсон оставил его в покое.
Мэй стояла за кассой, ее руки были сложены на груди, она наблюдала за происходящим, не прекращая этого занятия, когда кто-то подходил к стойке и что-то заказывал. Она улыбалась, но ее улыбка была принужденной и слабой.
Нельсон сидел в своем кресле с тростью на коленях, закрыв глаза и запрокинув голову.
Хьюго исчез на кухне, Аполлон потрусил следом, тихонько поскуливая. Уоллесу хотелось пойти за ними, но он не смог стронуться с места, его мозг лихорадочно работал.
Она услышала меня. Она услышала меня. Так сказал Алан.
И он был прав. Уоллес мог убедиться в этом своими собственными глазами. Он не понимал, что ему делать с этим знанием, если вообще с ним надо было что-то делать.
Значило ли это что-нибудь?
Ему была ненавистна собственная зацикленность на этих вопросах и то, что это обстоятельство почти что вселяло в него надежду. Мэй говорила ему, что Нэнси в чем-то похожа на нее, хотя и не слишком. И он не знал, имеет ли это отношение к смерти ее дочери – ее горе могло вызвать к жизни экстраординарные способности, – или же она всегда была такой. А темная сторона его натуры гадала, можно ли как-то воспользоваться этим для того, чтобы его увидели, и услышали, и…
Он, ужаснувшись, оборвал свои мысли.
Нет.
Он не был… он никогда не сделает ничего подобного. Он не такой, как Алан. По крайней мере теперь.
Так ведь?
Он повернулся к кухне.
Мэй следила за каждым его движением, пробивая чек молодой паре: их лица сияли, парень улыбался своей девушке.
– Это наше второе свидание, – сказал он, и его голос был полон благоговения.
– Нет, третье, – возразила девушка, стукнув его по плечу. – Тот раз в продуктовом магазине тоже считается.
– О, – улыбнулся парень. – Тогда третье.