— Останешься здесь, — Кукульцин безразлично пожал плечами. — Настанет время, и эта фреска займет достойное место в храме Чаака, — он ехидно кивнул на дальнюю стену. Теперь к картине с жертвоприношением Тутуль-Шива добавился другой сюжет: из вод жертвенного сенота, окруженный божественным сиянием, вышел тот, кто совсем недавно был посланцем богов. Пати крестьянина Тутуль-Шив сменил на подобающий великому правителю наряд. Он восседал на вершине пирамиды. Отовсюду к ее подножию тянулись длинные вереницы связанных между собой рабов. Справа и слева от пирамиды были изображены сцены кровавых и жестоких сражений и, наконец, пленения вражеского царя — Ош-гуля. Он тоже оказался на вершине главной пирамиды города Ушмаль, куда так стремился попасть. Но только теперь был в качестве раба, а не повелителя. Его тело возлежало на жертвенном алтаре. Четверо чаакообов сильно перегнули его, вдавливая руки и ноги в залитый кровью каменный пол. Последнее, что видят слабеющие глаза Ош-гуля сквозь боль, терзающую все его тело, — это трепещущее сердце в поднятой руке накома.
Кукульцин с удивлением посмотрел на фреску. Он не был готов к развитию событий, живописно предсказанных на стене. Он невольно сделал шаг по направлению к фреске, но, передумав, подошел к беспомощному Тутуль-Шиву и, склонившись над ним, протянул руку к амулету.
Соскользнувший рукав его белой хламиды обнажил покрытую нарывами когтистую кисть. В это время, оглашая стены грозным клекотом, в храм ворвалась ширококрылая птица…
Глава 7
Солнце уже клонилось к западу, когда над трибунами тлачтли от охваченного пламенем каучукового мяча поднялся черный дым — предвестник жертвоприношения. В то самое время, когда гул толпы известил о приближении церемонии жертвоприношения капитана проигравшей команды, полог занавески внезапно колыхнулся от прикосновения чьей-то руки и в комнату, где в тревожном ожидании сидел халач-виника, спиной вперед проник Кумиль-Ах-Поп.
— Все готово, мой повелитель, воины ждут вашего приказа.
Тутуль-Шив поднялся, медленно подошел к клетке, свисающей с потолка на украшенной перьями веревке, и некоторое время смотрел на попугая, беззаботно перебирающего массивным крючковатым клювом маисовые зернышки. Со стороны можно было подумать, что хозяин просто наблюдает за своим любимцем. Тутуль-Шив осторожно достал попугая, внимательно осмотрел его со всех сторон и резким движением свернул ему голову. Несчастная птица не успела издать ни звука. С видом, будто он проделывает такое каждый раз перед сном, халач-виника вернулся в свое кресло.
— Слишком много болтает, — с беззаботным видом сказал он, взглянув в сторону безжизненного тельца с неестественно выгнутой шеей. И, обратившись к генералу, сказал:
— Кумиль-Ах-Поп, готов ли ты умереть за своего господина?
— С радостью, мой повелитель.
— Слушай меня внимательно. От того, насколько точно ты выполнишь мой приказ, будет зависеть жизнь не только твоего повелителя — наместника Солнца на земле, но и всего народа Земли фазана и оленя, — выдержав многозначительную паузу, Тутуль-Шив продолжил. — Завтра с первыми лучами солнца жители Чичен-Ицы и страны Чен узнают о своем новом великом человеке Хун Йууан Чаке. Также они услышат имя нового посланца к богам — Ах-Суйток-Тутуль-Шива.
Генерал вздрогнул как от удара боевой дубинки, спина его выпрямилась, и он, на мгновенье подняв голову, невольно взглянул на своего солнцеподобного повелителя.
— Ты не ослышался, — продолжил халач-виника, заметив его изумление. — Хун Йууан Чак предал своего брата. Он заручился поддержкой охотников в обмен на нашу голову. С восходом солнца войско Ош-гуля наводнит улицы Вечного города.
— Прикажите, и я принесу их головы, — голос Кумиль-Ах-Попа дрожал от гнева.
— Разве мы не велели тебе быть внимательным?! — то, как это произнес халач-виника, заставило генерала вжаться в ковер на каменном полу. Краем глаза он увидел трупик попугая и исполнился уверенности, что это же сейчас произойдет и с ним. Однако, вопреки ожиданиям, сурового наказания не последовало. Напротив, смягчившись, Наместник бога на Земле сказал:
— Мы ценим твою преданность и в знак нашей признательности даем тебе право выращивать два дерева какао.
Это была неслыханная щедрость.
— Прежде всего ты отправишь самого быстрого воина в Ушмаль. В знак его полномочий дашь ему нож, который мы подарили тебе. Пусть он скажет нашим верным батабам, что через три дня к городу подойдет войско Ош-гуля.