Медведев тихо засмеялся.
— Милая, — сказал он, посмеиваясь и с любовью глядя на жену, — у меня еще есть целых четыре года, чтобы исправить этот недостаток. Главное, чтобы ты не бросила меня раньше срока.
— Я? — Она покачала головой. — Вот уж этого не дождешься. Я слишком долго и упорно охотилась на тебя, чтобы так быстро отказываться от своей добычи. Я выжму из тебя все соки!
Ирина обвила его шею руками и крепко сжала в объятиях.
— Вот так! — сказала она, улыбаясь.
Вскоре появилась официантка с шампанским.
— Принесите через десять минут еще по бокалу, — попросил, вернее, распорядился Медведев.
— Хорошо!
Перед тем как уйти, стюардесса одарила Медведева такой улыбкой, словно готова была по первому его требованию запрыгнуть к нему в постель, не взяв с него ни копейки.
— Вышколенная, — с усмешкой проговорила Ирина. — Может, рассчитывает на щедрые чаевые?
— Это дежурная вежливость, — возразил Медведев. — Их этому обучают по специальной программе, на которую простому смертному не дают даже взглянуть.
Ирина засмеялась. Отпила из бокала, облизнула губы кончиком языка и сказала:
— Милый!
— Да.
— А почему мы летим на медовый месяц именно в Бразилию?
Алексей Андреевич вздохнул и нехотя ответил:
— Это единственное место в мире, где мы не были с Лидой.
Ирина чуть прищурила золотисто-карие, миндалевидной формы глаза.
— Ты боишься ностальгии? — спросила она.
Медведев отрицательно качнул головой:
— Да нет. Просто мне хочется, чтобы у нас с тобой было свое место. Свое, понимаешь?
Он обнял Ирину и прижал ее к себе. Она потерлась щекой о его гладко выбритую, пахнущую дорогой туалетной водой щеку.
Леша, ты настоящий романтик.
— Это ты сделала меня таким. Раньше я был прожженным скептиком.
Он не выдержал и поцеловал ее в губы. Ирина смешливо отстранилась:
— Господин Медведев, ведите себя прилично.
— Когда устроимся в отеле, я наброшусь на тебя, как изголодавшийся тигр.
— Что ж, я не буду сопротивляться. Леш, а мы увидим бразильский карнавал? — спросила она вдруг, и вопрос этот прозвучал настолько по-детски, что у Медведева дрогнуло сердце.
— Нет, милая, — ласково сказал он. — Для этого нам нужно будет приехать в феврале. Но зато у нас будет сколько угодно моря и сколько угодно солнца.
— И сколько угодно любви?
— Да.
Внезапно Ирина нахмурилась, отчего на ее безупречном чистом лбе цвета слоновой кости прорезались почти неразличимые морщинки.
— Меня угнетает только одно, — сказала она.
— Что?
— Ты обожаешь своих детей, а теперь тебе придется встречаться с ними так редко…
— За все в жизни приходится платить, — сказал Алексей Андреевич спокойным голосом. — Я уже большой парень и справлюсь с этим.
Ирина пристально посмотрела на него своими лучистыми глазами и сказала:
— Я рожу тебе трех детей. Двух мальчиков и девочку. Мальчики будут умные и сильные, как ты. А девочка…
— Она будет красивая, как ты. И я буду любить ее больше всего на свете!
Алексей Андреевич Медведев снова поцеловал жену в губы, потом поднял руку и ласково погладил ее по волосам.
Ирина зевнула.
— Спать хочется, мочи нет.
— Спи, — кивнул Медведев.
— Аты?
— А я буду оберегать твой сон.
— Ты мой рыцарь, — ласково проговорила Ирина.
Она допила шампанское, пристроилась у него на плече и почти тут же уснула. Подошла официантка с новой порцией шампанского, но Медведев жестами отослал ее.
Потом он попытался уснуть сам. Но минута проходила за минутой, а уснуть не удавалось. В голову лезли всякие мысли — приятные и не очень.
Отставка заместителя министра России по атомной энергетике Алексея Андреевича Медведева совпала с его разводом. Два эти события могли кого угодно выбить из колеи. Но, во-первых, последние полтора года Медведев мечтал об отставке, считая, что достаточно послужил своей стране и заслужил право отправиться на покой. А во-вторых, несколько месяцев назад в его жизни появилась Ирина, хрупкая двадцатилетняя шатенка с глазами дикой лани.
Впервые Алексей Андреевич увидел ее на одном из модных показов. Ирина была манекенщицей, и его ошеломила ее красота — неброская, но эффектная, не яркая, но элегантная. Сначала Медведев просто хотел провести с ней время. Он не был святым и иногда (так же как большинство женатых мужчин земного шара) позволял себе кое-какие шалости.