Гермиона взяла в руку тот самый молоточек и постучала, внутри что-то зашумело и дверь распахнулась.
- Что тут делает госпожа грязнокровка? - проворчало уродливое существо с крючковатым носом, лопоушистыми ушами с отвисшими мочками и злобно прищуренными серыми глазами.
- Кикимер, впусти мисс Грейнджер, - откуда-то из глубины дома отозвался высокий женский голос.
Уродец потряс головой, от чего его несоразмерно огромные уши заколыхались как паруса на ветру, но девушку впустил, что-то бормоча себе под нос.
- Кикимер? Кикимер? Ты ли это? - изумилась Гермиона.
- Нет, это не я, не может быть, чтобы я впускал в этот дом, в это древнее родовое гнездо Блэков грязнокровку, - отозвался уродец и удалился, шлёпая по полу непомерно широкими для такого маленького и откровенно костлявого тельца ногами.
- Проходи, сейчас будет ужин, ты как раз успела, - произнесла женщина, появившаяся, наконец, в коридоре.
Вероятно, когда-то эта женщина была редкостной красавицей, она и сейчас выглядела просто великолепно: тонкая талия, прямая как у статуэтки спина, горделиво приподнятый подбородок и подёрнутые серебром седин чёрные волосы. Такова была Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк.
- Кикимер? Он же исчез, что произошло?
- На этот вопрос я и сама не могу ответить, действительно после смерти последнего из хозяев - Сириуса, Кикимер постепенно слабел, домовиков и хозяев связывают очень сложные и крепкие узы, Добби был скорее исключением нежели правилом, а обычные домовики не могут долго жить без хозяев, хотя, они могут заключить договор с другим хозяином, но Кикимер не пожелал и исчез. По крайней мере это мы так думали, а оказывается, всё это время он спал прямо тут, в одном из закоулков этого дома. А несколько дней назад он пробудился. Мне пока и самой не понятно, что же это может значить.
- Тётя Миона! - закричал выскочивший из комнаты мальчишка и бросился к гостье с объятиями.
- Тедди, дорогой мой! Я тут кое-что принесла тебе! - жестом фокусника девушка достала из сумочки жестяную коробку с миндальным печеньем.
- Ой, что это? Какая коробочка красивая, это маглы делают, да?
- Да. Это просто печенье, но очень вкусное! - подмигнула ему девушка.
- А ты знаешь, у меня появился друг, - вдруг выпалил ребёнок.
- Да? И кто он?
- Собака! Большая чёрная собака! Она похожа на грима, честно-честно! Я с ней в парке играл!
- Ох, я уже устала слушать про эту дворнягу, стоит только отвлечься, как эти дети умудряются во что-нибудь встрять. Запомни, если тебе придёт в голову бредовая мысль обзавестись потомством, самое страшное, если ребёнок притих, не надейся, что он устал, просто он придумал очередную пакость или уже поймал и дрессирует серую помойную крысу, - вздохнула Андромеда, - пойдёмте в столовую, Кикимер уже должен был накрыть на стол.
========== Пёс ==========
Грим. В памяти Гермионы сразу же возник их с Роном и Гарри разговор, когда Гарри рассказывал, как встретил на улице огромную чёрную собаку, помнится, Рон тогда впал в панику и утверждал, что это может быть только Грим, а встреча с ним сулит смерть. Гермиона смеялась над его предрассудками, а Гарри было не до того. Это уже только много позже оказалось, что та собака был не кто иной, как Сириус Блек.
Настроение тут же улетучилось, Сириус Блек, пожалуй, один из тех, с чьей смертью она так и не смогла смириться. На его долю и так выпало много испытаний, на сколько безбедным и беспроблемным было его детство, на столько же и тяжелой оказалась его дальнейшая жизни и даже пара последних лет, когда он уже был не в Азкабане, когда он нашел Гарри и снова влился в эту жизнь, не могли исправить всего того, что ему пришлось пережить. Да и те годы он постоянно находился в розыске, не способный ни выйти погулять, ни увидеться лишний раз с Гарри.
- Гермиона, с тобой всё в порядке? - поинтересовалась Андромеда, она умела очень тонко чувствовать душевное состояние собеседника и изменение в настроении гостьи не скрылось от неё.
- Да так, просто задумалась.
Андромеда тоже замолчала, механически помешивая ложечкой уже давно успевший остыть чай. Когда-то она выбрала любовь, сердцем ли, разумом ли, но она пошла поперёк мнения семьи и осталась с Эдвардом, приняла изгнание из семьи Блеков, крах не успевшей начаться карьеры, которая стараниями старших представителей семьи Блеков вполне могла стать блестящей и их же стараниями стала более чем посредственной. Была ли она счастлива? Скорее да, чем нет, по крайней мере встань ещё раз перед ней тот же выбор, она бы снова выбрала Эдварда. Как же ей было больно узнать, что Дора, её маленькая девочка Дора, которая может уже давно и перестала быть маленькой, но всё так же разрушала и крушила всё вокруг, переливаясь всеми цветами радуги в зависимости от настроения, пошла по её же пути и выбрала в мужья ну никак для этого не подходящего Римуса, да он её саму был младше всего-то лишь на пять лет, она помнила его ещё одним из вездесущей четвёрки с Грифиндора, успевшую уже на первом же курсе прославится, причём наверное не самым блестящим образом, эти четверо во главе с её кузеном и Поттером умудрялись попадать во все мыслимые и немыслимые переделки, могла ли она тогда подумать, что именно он станет избранником её дочери? Дочери, которая когда-нибудь у неё родиться. Но ведь стал, и как бы она не была хоть трижды против, но она согласилась и приняла. Наверное, Дора тоже не жалела, когда рядом был он, истерзанный своим недугом, рано постаревший, в залатанной мантии, волосы Доры начинали сверкать всеми оттенками лилово-розового, кому как не матери знать, что это значит?
- Тедди, подойди сюда, мой мальчик!
Ребёнок слез со своего стула и подошел к бабушке, та потрепала его по рыжим волосам, которые вдруг слегка потемнели и тут же снова вернулись к своему привычному рыжему цвету.
- Ты уже попил чай?
- Да, бабуля.
- Можешь идти играть, - улыбнулась она.
Мальчик выбежал из столовой и исчез в длинном коридоре. Где-то хлопнула дверь его комнаты.
- Что бы я без него делала? Он - это всё, что у меня осталось и, глядя на него, я понимаю, что вся моя жизнь, жизни моего мужа, Доры и Римуса, прошли не зря, ведь теперь есть он.
- Вы тоже скучаете без них? Хотя, наверное, это глупый вопрос.
- Да, глупый. Но ничего, с тобой хоть иногда можно перекинуться парой слов, вспомнить какими они были, ты же знаешь, что упоминать имена некоторых защитников Хогвартса в этом проклятом обществе просто запрещено, - грустно сказала Андромеда.
- Да. Знаю, - Гермиона опустила глаза, разглядывая узор на полу под ногами, - я, пожалуй, уже пойду.
- Иди конечно, только не забывай про нас, Тедди всегда радуется, когда видит тебя, сама же понимаешь, кроме тебя, да иногда ещё Цисси, тут никто не бывает, даже вот подумываю, не купить ли ему питомца.
Гермиона вышла на улицу и словно попала в адское пекло, в старинном особняке и так-то было довольно таки прохладно, а после парочки наложенных на дом заклятий жара там и вовсе не чувствовалась. А сейчас на неё словно враз навалилось всё - тяжелые воспоминания, чувство вины перед умершими, усталость и разочарование, да ещё на всё это сверху добавилась жара. Она огляделась, в надежде найти хоть какой-то тенёк, солнце уже опустилось довольно низко и каждое дерево, каждый забор и особняк отбрасывали на землю длинные тени, вот только это ничуть не спасало, температура зашкаливала явно за девяносто пять по Фаренгейту и это сейчас, когда день уже клонился к концу, а солнце еле светило. Тяжело вздохнув, Гермиона поплелась домой, конечно, ничего не мешало бы ей аппарировать, но ей хотелось именно прогуляться, посмотреть, чем живёт этот город, представить, что много-много лет назад до их почтового ящика не дошло одно, очень важное письмо, написанное витиеватым почерком, изумрудно-зелёными чернилами на гладкой белоснежной бумаге. Может это было бы к лучшему? Она бы не потеряла где-то в Сиднее своих родителей, не стёрла бы им память, не видела бы лежащих на полу мёртвых профессора Люпина и Дору, таких родных и совершенно мёртвых. Не знала бы о победе тёмного Лорда, не видела бы списка приговорённых к поцелую дементоров, а среди них профессора Флитвика, который, несмотря на свой малюсенький рост, сделал не меньше, чем любой другой.