Степан стоял бледный, как мел. Воспоминания детства пронеслись перед его мысленным взором в один миг, как кадр из черно-белого фильма. И то, что Егор его сам на ноги поднимал, воспитывал, дал путевку во взрослую жизнь и даже когда мать вернулась из лагерей сгорбленной морщинистой старухой не прекращал о нем заботиться. Никогда он не слышал об этом ранее не из уст матери, которую концентрационные лагеря лишили сил, молодости и красоты, не от брата, который лишился детства слишком рано, взвалив все тяготы взрослой жизни на свои хрупкие пацанские плечи.
- Ну а немцы то тут причем, Егор? Сосед то явно к ним не имеет никакого отношения.
- Да притом, Стёпа, притом, что при херовом мы с тобой правительстве живём, если из-за кляузы какого то озабоченного недоумка мы с тобой семьи лишились. Или в том, что от голода во времена НЭПа в тридцать третьем половина нашего селения вымерло тоже, скажешь, правительство не виновато? Амбары от урожая ломились, а пойди, возьми какой нибудь гнилой колосок, так тебя тут же к стенке без суда и следствия поставят. Это геноцид, Стёпа, мочить нужно и вашего Сталина, и его приближенных, как я того соседа за сараем заточкой на тот свет отправил. А немцы нам в этом ближайшие соратники. Разберемся с этими, так называемыми, партийными работниками, и немцев прогоним. - На мгновение Егор перевел дух, набирая в лёгкие очередную порцию воздуха. - Нам бы лишь это варварское ярмо с шеи скинуть, а там видно будет!
- Я все понимаю, Егор, но ведь селяне ни в чем не виноваты!
- А не надо было открыто бунтовать против новой власти. Или это немцы дорогу подорвали? Или же они торфяные склады пожгли? Если тебе не изменяем память, Стёпа, до партизан они никого пальцем не трогали, да и потом только предупреждали, что бы крестьяне хотя бы не вмешивались, не помогали бандитам. А колхозником все нипочём, надеялись, что немцы их своевольство и дальше терпеть будут. Так что поделом недоумкам.
- Не знаю, Егор. Ты о многом правильно говоришь, но чувствую сердцем, где то ты очень сильно заблуждаться.
- Утри сопли, братишка! - Егор положил свою мужицкую мазолистую ладонь на плечо Красильникову младшему, - держи хвост пистолетом!
- Да, вот ещё что! - Егор растирал слова о язык, не решаясь их выкинуть, - я видел, как ты стрелял в Шульца. И то, что ты согласился сюда приехать, дабы отыскать возможность здесь его прикончить - тоже знаю. Так вот, забудь об этом, слышишь? Раз и навсегда выброси это из своей головы! За немцами будущее, Стёпа, именно за ними.
Степан несколько минут постоял в нерешительности, играя носком сапога о какой то попавшийся под ногу камушек, причудливым узором похожего на мертвого скорпиона.
- Хорошо, Егор, как скажешь.
Утром на место археологических раскопок прибыл немецкий генералитет во главе с руководителем силовой структуры СС Генрихом Гиммлером, экспериментатором в области оккультных наук и мистицизма. В поисках ,,чаши святого Грааля,, из который Иисус вместе с учениками пили на тайной вечере, Гиммлер готов был преодолеть и не такое расстояние. Рейхсляйтер кроме прочих своих прямых обязанностей, с остервенением цепного пса вынюхивал малейшие доказательства принадлежности арийцев к высшей расе. Именно это его увлечение и припарковало колеса ,, Maybach SW38,, внедалеке от раскопок.
Чаша Грааля, как известно нашему глубокоуважаемому читателю и, как мной было упомянуто выше, ведёт свое мистическое рождение со времён сына божьего, Иисуса Христа. По мнению учёных и историков именно в нее Ииосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте спасителя. Так же по мнению научных светил испивший из чаши Святого Грааля получал прощение грехов, вечную жизнь и т.д. Некоторые признавали, что даже близкое созерцание магического предмета даёт бессмертие, а так же различные блага в виде еды и питья.
Стоит ли удивляться, что Адольф Гитлер не мыслил существование мира без величия Третьего Рейха, а это величие основывалось, по мнению фюрера, только на его собственном бессмертии. Поэтому Адольф и его ближайшие сподвижники были неустанны в изучении оккультных наук, что и привело их в пески Аравийской пустыни, простирающейся от русла Нила и до берегов Красного моря.
- Доброе утро, господин рейхсляйтер, - подбежал к Гиммлеру один из учёных в белоснежном халате, но со следами трёхдневной щетины и вообще крайне растрёпанный, - сегодня великий день, воистину величайший! Вы не поверите, но мы разыскали вход в чертоги бога Анубиса. Именно здесь, в одном из саркофагов под толщей времён и хранится достопочтимая чаша! Мы не входили внутрь, но я убежден, что она находится именно там! Пойдёмте, пойдёмте же скорее!