— Чего надо! Мы булок не заказывали! — громко так, зычно.
— И вам хорошего дня, цори. Я лишь приехала сообщить, что "столичные сладости будут только к следующей неделе, но для этого нужно написать расписку о согласии в изменении сроков доставки".
Василина недоверчиво всматривалась в мое лицо, скрытое под капюшоном плаща, и еще потопталась на месте пару минут, решая, как ей быть, а уже затем чуть более миролюбиво произнесла:
— Пройдемте на кухню, я напою вас чаем. Хозяин пока занят, но с расписками только к нему. Вот спустится, и там уже решите, что там с этими договорами. Ни черта лысого я не понимаю в этих новомодных бумажках.
В ответ на ее слова я лишь улыбнулась и кивнула. Определённо, для Нинель пароль придумывал сам Сани, а значит, какие-то столичные сладости действительно были, но при этом старая домоправительница не решает вопросы с договорами.
Я приблизилась к крыльцу, дородная женщина тяжко вздохнула, махнула рукой каким-то своим мыслям и, развернувшись, направилась в дом.
Поспешив за ней, я все же успела окинуть внутренний дворик беглым взглядом, рассмотреть аккуратно подстриженные ягодные кустики и грядки за низким заборчиком, расположившиеся справа от дома, и серый низенький сарайчик, служивший скорее всего дровяником.
Меня всегда умиляла вот такая простая деревенская жизнь, и это удивительно, что в Штокенвильдевсе есть усадьбы, где все еще занимаются огородничеством. Хотя, наверное, затворническая жизнь семьи Копенген этому лишь способствовала.
На кухне домоправительница поставила огромный чайник на очаг и, проворчав, что только что все вычистила, и ей бы другими делами заниматься, показала мне знаком, куда присесть.
Затем переобулась в мягкие войлочные самокатные тапки, сняла кухонный разноцветный фартук и, пригладив и без того идеально уложенные волосы, произнесла:
— Сиди. Жди. Я к хозяину, доложу о посетителе.
Не снимая плаща, я послушно села на лавку возле стола и стала ждать. Огонь в очаге тихо потрескивал и, наверное, чтобы быстрее согрелась вода в чайнике, нужно было подложить дров в топку. Но здесь гостей не жалуют, и хитрая старуха, поставив чайник на очаг, просто сделала жест вежливости, втайне надеясь, что я здесь не задержусь, и чаем меня поить не придётся.
Через минут десять я услышала уверенные легкие шаги.
На кухню собственной персоной вошел Сани. Я встала, коротко поклонилась. Не успела ничего произнести, как он выдал:
— По поводу сладостей, значит? Пройдемте за мной, напишем расписку.
Я снова ничего не сказала, вспомнив его недавнюю просьбу, что если я его встречу где-либо, то не должна спешить здороваться. Только кивнула и промычала что-то нечленораздельное, а потом пошла за хозяином внутрь дома.
Коридоры казались сырыми и оттого холодными: видимо, отопление в доме работало плохо, а солнечными лучами и проветриванием просто так эту застоявшуюся промозглость не выгнать. Мы прошли холл и через гостевую добрались до маленького кабинета, который, как мне показалось, не так уж часто использовался. Стол был завален бумагами, но все они были разбросаны в хаотичном порядке, шторы плотно задернуты, а магические светлячки и свечи не тронуты. Но присесть на мягкий диван мне никто не предложил. Сани открыл большой книжный шкаф, полки которого сдвинулись вместе с дверцами и пригласил внутрь.
31 Гостеприимство хозяина
Через довольно широкий проем в шкафу мы попали в какую-то огромную комнату. Сложно было дать ей точное определение. Если это и была берлога Сани, то очень уютная.
Здесь стояли несколько диванчиков разных размеров, письменный стол, полки с книгами, у окна расположился кухонный уголок с буфетом, крохотной горелкой для подогрева воды и небольшим столиком.
Во второй половине комнаты, зрительно отделённой двумя небольшими колоннами, находилась лаборатория с положенными для такого места всякими склянками, пробирками, неизвестными мне устройствами и большой библиотекой. Но, к своему изумителению, в лаборатории я не обнаружила какого-либо беспорядка. Все было просто идеально: каждая вещь стояла на своем месте, все поверхности буквально искрились от чистоты, и комната была отлично освещена, хотя ни одного окна я больше не приметила.
Сани прошел к ближайшему дивану и пригласил:
— Посиди пока здесь. Это мое личное пространство, сюда никто не заходит. Я принесу еды и наберу воды в ванну. Тебе нужно искупаться.
Я с облегчением плюхнулась на диван и скинула с себя капюшон.