А понять, в чём дело, охота! Да и мало ли для чего открытие может пригодиться, например, сделать вечный светильник, куда дешевле магических кристаллов и не требующий проводов и генераторов — как электричество.
Правда, вот закавыка — у тех, кто слишком много соприкасается с этими смолками, появляются непонятные болезни и язвы — там, где светящиеся брошки и кулоны прикасаются к телу.
Причем даже если упрятать странное вещество в запаянную герметично ампулу, будет то же самое.
Маги что-то темнят (и потом-таки выяснилось, да, темнили, ибо чуяли, что добра из этого не будет). А вот физики разобрались — причина в некоей эманации — невидимом излучении, что засвечивает фотопленки и фиксируется особыми приборами. Оно-то и разрушает медленно и верно тела тех, кто работает со светящейся смолкой или носит предметы из неё на теле.
И тут встрепенулись генералы в штабах — ведь хотя время мирное, но кто его знает — чего ожидать от этих соседей? Значит, говорите, эти вещества излучают вредную эманацию, которая в большой дозе даже смертельна?
А нельзя ли их использовать для нужд обороны страны? Да, конечно, исключительно для обороны — мы же страна исключительно миролюбивая!
Ну например, как-нибудь сфокусировать это излучение и ударить по врагу (да-да, конечно, коварно напавшему — что вы так кипятитесь?) таким вот «лучом смерти»?
Не получится? А вот если, например, посыпать врага толченым порошком этого самого раувольмия?
Можно — сказали с разницей в полгода Рум Санг Сайят в Кьоде и Овва Шантар в Единении.
Можно и ассигнациями печку топить, коли мозгов не хватает. Ибо металл этот содержит чудовищное количество энергии, которое в принципе не трудно высвободить — нужно сделать лишь то-то и то-то.
Ах, чудесно! А как это сделать? — осведомились генералы, наивно думая, что речь идет всего лишь о мощной взрывчатке. Ну тут нужно провести серию опытов — года два-три (на самом деле потребовалось почти восемнадцать, но это к делу не относится).
Само собой, тут же были приняты все меры, публикации об исследовании раувольмия исчезли из научных журналов, а в глухих горных отрогах хребта Юфанг начали спешно строить поселок для засекреченных ученых, в котором и поселился в числе прочих светил учености и Эрдоган Лайг, быстро ставший там не последним человеком. Только вот оппоненты с юга хлеб свой ели недаром, и вскоре Директорат Разведки получил информацию, что такой же городок строят среди тенистых лесов Вернамской провинции НГК.
Но так или иначе работа началась, и отступать было поздно.
Дело шло нелегко и небыстро — и выходило уж больно дорогим, как отмечали кураторы в овальных армейских и ромбических спецслужбистских погонах. Но бросить все на полдороги уже не получалось — ибо как доносила разведка и аналитики, соседи тоже работают в этом направлении и тоже не собирались бросать...
Разделение изотопов, очистка материалов, расчеты коэффициента имплозии и критической массы…
Сотая, пятисотая, тысячепервая серия опытов с тем же отрицательным результатом, и зудящий над ухом голос куратора.
«…По нашим данным, в Кьодском центре специальных исследований уже получено два фунта обогащенного материала...»
«…Наши люди сообщают, что запущена новая газовая центрифуга...»
«…Почему вы не хотите попробовать магию? Что — магия работает нестабильно в условиях сильного излучения? Но в Кьоде же как-то справляются!..»
Удивительно, как между этими делами доктор Лайг успел жениться — на заехавшей к ним в город и оставшейся при филармонии на контракте певице (кураторы заведовали также и культурным досугом подопечных). Названная бабка Энид вряд ли сильно любила супруга, хотя он-то женился именно по любви. Но превосходящее любое воображение жалованье, которое получал один их функционеров проекта категории «прима», но статус жены академика, но симпатичный особнячок и прислуга...
Дочкой родившейся в этом браке и названной любящим отцом в честь матери — Лайти, она мало занималась, тем более она не унаследовала её красоты и голоса, пойдя в невзрачного мелкорослого отца. А вот Эрдоган, несмотря на занятость, старался при всяком удобном случае уделить малышке внимание, и вскоре получилось так, что время свое он делил между работой и дочкой, на которую не мог нарадоваться.
А между тем время шло, и вот наконец настал день, когда труды их завершились ярким во всех смыслах успехом: над барханами Тарской пустыни, откуда когда-то нахлынули в мир орки, вознесся на десять лиг в небеса огненный гриб.