— Лли!
Она обернулась.
— Лли, — выдохнул запыхавшийся Цовиз. — Я не хотел, чтобы... чтобы вышло именно так...
«А чего ты хотел, мальчик? Чтобы твой папаша благословил наш брак?»
— Я знаю, — устало произнесла Ллиэн. — Но вышло так.
— Мой отец… он пообещал проклясть и лишить наследства, если я… если мы… Но может, мы... могли бы встретиться сегодня вечером? Обсудить…
— Боюсь, у меня другие планы, — ответила она с кривой усмешкой. — Лучше сходи в какой-нибудь клуб... И упакуй, пожалуйста, мои вещи, насчет них созвонимся потом. Прощай! — не дожидаясь лифта, она сбежала вниз по лестнице.
Ллиэнель ненавидела город с его душными улицами, насквозь пропитанный ложью и страхом, город, где ни один эльф (да и вообще никто) не мог чувствовать себя в безопасности с наступлением темноты... «Хорошо, что у меня хоть деньги с собой», — подумала Ллиэн и тут же усмехнулась: разве ж это деньги? На эти жалкие гроши она вряд ли сможет купить себе номер в гостинице... Следовательно, скорее всего, мечта ее бывшего шефа все же исполнится: ее тело найдут вскоре в какой-нибудь подворотне... Нет ни кредитки — не успела оформить, ни элекона — не успела купить вместо сломавшегося.
Конечно, она могла бы смалодушничать и попытаться сбежать в Область Свободных Эльфов. Домой, под крыло родителей, друзей... Интересно, узнал бы Энрат в этой усталой, похудевшей и бледной эльфийке свою красавицу Ллиэнель?
Узнал бы, разумеется... И даже простил, наверное… Только... Она ведь произнесла Отречение. И даже если ей позволят вернуться, то это будет конец… А если она останется, она может попытаться хоть что-то сделать...
«Слишком глобальные планы, — оборвала себя Лли. — Для начала я должна пережить эту ночь...»
Сгущались сумерки; на улице заметно похолодало. Ветер взъерошил светлые волосы Ллиэн. Пытаясь согреться, она засунула замерзшие руки в карманы тонкого плаща. Озябшими пальцами она нащупала несколько монет. Пять, семь, десять станнигов… Хватит разве что позвонить… Позвонить?!
«Странно, — подумала Лли, ускоряя шаг. — Люди тратят тысячи, миллионы таких монеток и все равно умирают. А меня эти монетки, возможно, спасут...»
Забившись в первую же будку таксофона — одного из последних реликтов старых времен, эльфийка подышала на руки, кинула два никелевых кружочка в прорезь и по памяти набрала номер.
Гудок. Другой. Третий. Четвертый.
— Проклятье, да возьми же ты трубку! — воскликнула она вслух после десятого гудка. — От этого зависит моя жизнь!
Щелчок.
— Я слушаю, — сказал ей в ухо хриплый, раздраженный голос.
— Ирекк, — произнесла она. — Это Ллиэнель. Помнишь меня?
«Ирекк, — произнесла она. — Это Ллиэнель. Помнишь меня?»
Голос ворвался в сознание певца как свежий сквозняк в затхлый склеп.
С плеч Токвиса как будто свалилась целая гора.
Ему звонила Ллиэнель! Девушка эльфийка, в которую он был влюблен когда-то и которой толком не сказал о своих чувствах, робея перед казавшейся неприступной красавицей... Его последняя, наверное, искренняя юношеская любовь...
Лли как будто звонила ему из прошлого, такого ясного, беззаботного.
— Да, конечно, помню! Ты где? Что-то случилось?
— Я… меня… — Она явно путалась в словах, пытаясь уложиться в отведенное автоматом время. — Можешь за мной приехать? Я на другом конце города, у меня ни гроша и ни пристанища… так вышло… — наконец сказала она.
— Да могу. Где ты находишься? — спросил Ирекк.
— Улица Дори… — Она осмотрелась. — Напротив закусочной «Хомяк», таксофон…
Ирекк швырнул трубку и вылетел на улицу, на ходу накидывая куртку.
***
Агрон Делинг и другие
— И все же, мар Агрон, меня мучает один вопрос. Почему вас заинтересовал именно Барой?
Вернон Гленд, положив ногу на ногу, небрежно развалился за столиком напротив своего собеседника. Делинг в очередной раз задался вопросом, что держит подполковника в его ведомстве? Он явно достоин большего. Пару раз он даже предлагал Гленду достойную должность в корпорации, но в выборе карьеры тот был сама непреклонность.
Сейчас они сидели в супердорогом ресторане напротив офиса «Горизонта», само собой, деловой обед оплачивал мар Агрон. Он всегда встречался с контрагентами тут — где столики заказывались за неделю, а бокал вина стоил половину средней месячной зарплаты обывателя.
— По правде говоря, я очень рад, что маар Кумрал возложил именно на вас обязанности по работе с моим проектом, — негромко произнес Делинг, дожидаясь, пока подошедший официант расставит на столе заказанные блюда. — Сотрудничество с вами всегда приносило мне больше удовольствия, чем со всем остальным Комитетом. Я рад, что ваша работа была оценена по достоинству.