— Это последнее корыто, — сказал
Амир. — Закончишь, и хватит…,юсь поскорее
Иван даже не стал умываться — так хот1л, дом ДОждал-закончить работу. Он сделал раствор, с т I ся, когда его выработают. чил наркоти-
Он хотел есть, но гораздо больше его М-, ческий голод. Но Хамид его морально уб',вой. — Толь-
— Нет ничего больше, — мотнул он гол*
ко трава. Но нам и самим мало… I _ упал ему
— Хамид, что хочешь для тебя сделан’ ИЗДевается.
в ноги Иван. Он думал, что таджик над ни\<,ф0Су с пла-
— Ладно… — Хамид бросил на пол па!1 процедил он ном. — Больше ничего нет, — с презрение^
сквозь зубы. — До марта ничего не будет..
— До марта?! |И ц голове От страха у Ивана поплыло перед глаза ^одит с ума.
зашумело так, что показалось, будто он с, акие-то ви-И действительно, в подсознании всплыли ’ дения. Марат, Марат… — звал его кто-то. (уЛ его.
— Эй, что с тобой? — Хамид несильно пI робормотал
— Марат, Марат… — ошеломленно г*
Иван.
— Что Марат? Кто Марат? ^ня 30вут…
— Мама меня Маратом зовет… Марат ^
Да, Марат!.. Точно, Марат! — просиял Иван
— Кто тебе такое сказал?
— Никто. Сам вспомнил…
— Что еще вспомнил?
— Ничего… Пока ничего… лавой, рас-Ему нужно было освежить себя дурман-тр
шевелить мысли. Но гашиш не смог по своей силе заменить ему героин. Он принес всего лишь временное облегчение. Марат ничего больше не вспомнил. И во сне ничего не привиделось, кроме каких-то зеленых драконов, от которых он всю ночь убегал.
А утром ему было так плохо, что к цементному корыту его подвели пинками. Особенно старался Амир.
— Не будешь работать — кирдык! — Он очень убедительно показал на жестах, как будет вскрывать ему глотку ножом.
Но работа не заладилась. У Марата не было никакого стимула, чтобы стараться. Травы мало, героина и вовсе нет. Какой тогда смысл вообще вкалывать на этих чуреков?
— Ты что, ишак, совсем копыта потерял? — снова насел на него Амир.
И со всей силы ударил Марата ногой по копчику. Боль взорвала его изнутри, и вне себя от бешенства он набросился на обидчика. Кулаком в челюсть, подсечка, добивающий удар в солнечное сплетение. Удары были настолько сильные, что Амир потерял сознание.
Абдуллу Марат встретил ударом в живот. Согнул его пополам и лицом насадил на коленку. И этот без чувств рухнул на пол.
Оставался только Хамид. Но тот почему-то появился не один, а с двумя незнакомыми таджиками.
Судя по всему, эти двое были из «высших» гастарбайтерских кругов таджикской общины. Дорогие лыжные куртки, теплые спортивные брюки, кожаные горные ботинки.
— Смотри, какой прыткий! — с едва уловимым акцентом сказал по-русски один из них.
— Иди сюда! — с улыбкой поманил его к себе второй.
Сначала он встал в боевую стойку и только затем распахнул перед ним свои объятия.
Перед глазами закружилась картинка. Холодный ангар, таджик с автоматом на возвышенности, его дружки с пистолетами… Машина, багажник, пакеты с героином… Очень много героина… И Марат, кажется, не один. И у него тоже оружие, кажется, пистолет… Он покупал у таджиков героин. Очень много героина. Миллионы долларов… А потом нагрянули менты. На этом видения обрывались…
— Ну чего стоишь? — снова поманил его таджик. — Ходи сюда! В морду дам!
Но Марат не думал об атаке. Понимал, что лучшая зашита — нападение, но все равно попятился к куче песка за спиной.
— Я же никого не трогал! Они сами первые! — кивнул он на лежащего Амира.
Но таджики обступали его с двух сторон… Наблюдая за ними, краем глаза Марат увидел двух девушек за спиной Хамида. И сразу стало ясно, перед кем выпендриваются «талибы».
Хамид сказал им что-то на таджикском языке, его земляки засмеялись, но от своих намерений не отказались.
Они атаковали разом, с двух сторон. Марат успел поставить блок, защитив лицо, но второй таджик ударил его ногой в живот. Подсечка опрокинула его на спину, и тут же сильный удар в голову выбил из него сознание.
В чувство его привел Хамид. Марат лежал на куче песка, а он хлестал его по щекам.
Таджик увидел, что он пришел в себя, но все равно лишний раз влепил ему пощечину.
— Давай работать, пошел!..
Марат кивнул. Страх перед расправой на какое-то время стал для него стимулом для работы. Но очень скоро он устал и в бессилье опустился на пол. Пусть убивают, все равно…