— Скажите мне, — попросила она. — Каково это, вернуться домой?
Маккей провел рукой по выгоревшим на солнце волосам.
— Хорошо, — сказал он. — В Исламабаде было интересно, но тяжело. Я был там сам по себе, а не в составе аккредитованной дипломатической миссии, и, хотя это означало, что я мог сделать намного больше с точки зрения контактов с агентами, опасность также была гораздо больше.
— Вы жили не в посольстве?
— Нет, на окраине. Номинально я работал в одном банке, поэтому каждое утро являлся на работу в костюме, а по вечерам вращался в местном свете. После этого я обычно всю ночь или опрашивал агентов, или шифровал и передавал отчеты в Лондон. То еще было удовольствие.
— А что вас привлекает в вашей работе в первую очередь?
Улыбка коснулась уголка его рта.
— Вероятно, то же, что и вас. Возможность заняться обманом, что у меня всегда получалось естественно.
— Так ли? Я имею в виду, всегда естественно?
— Мне говорили, что я начал лгать очень рано. И я никогда не ходил на экзамены в школе без шпаргалки. Я, бывало, всю ночь писал их тонкой ручкой на папиросной бумаге, а затем сворачивал и прятал в корпусе шариковой ручки.
— Какую причину вы назвали, объясняя желание вступить в Шестерку?
— Патриотизм. В то время это казалось правильной линией поведения.
— А это истинная причина?
— Ну, знаете, как говорят. Последнее убежище негодяя, и так далее. В действительности, конечно, это были женщины. Все эти очаровательные секретарши из министерства иностранных дел. У меня всегда был комплекс Манипенни.
— Что-то я не вижу здесь много Манипенни.
Серые глаза изумленно обежали вокруг комнаты.
— Действительно, похоже, что я был не прав? А как было с вами?
— Боюсь, у меня никогда не было комплекса секретного агента. Я была одним из первых новобранцев, откликнувшихся на объявление «В ожидании Годо?».
— Как болтливый мистер Шейлер.
— Точно.
Приблизился официант, и, прежде чем Лиз смогла возразить, Маккей указал на их бокалы, давая понять, что их пора наполнить. Лиз воспользовалась краткой паузой, чтобы оценить ситуацию. Бруно Маккей возмутительно флиртовал, но он, бесспорно, хорошо умел поддерживать компанию.
— А как вы? — спросила она. — Вы поступили на Службу прямо из университета?
— Нет. Я изучал арабский в Кембридже и начал работать в одном из инвестиционных банков в Сити аналитиком по Ближнему Востоку. Через некоторое время банковское дело потеряло для меня свою привлекательность, и я сдал экзамен в министерстве иностранных дел. Хотите пудинга?
— Нет, я ничего не хочу, спасибо, и я совсем не хочу второй бокал вина. Мне, пожалуй, пора возвращаться.
— Уверен, ваше начальство не будет возражать, если вы немного… займетесь межведомственной работой, — возразил Маккей. — По крайней мере выпейте кофе.
Она согласилась, и он махнул официанту.
— Так поведайте же мне, — сказала она, когда принесли кофе. — Как вы сумели увидеть то, что я написала в меню?
— Я не видел, — рассмеялся он. — Но каждая женщина, которую я сюда приглашал, заказывала именно это блюдо.
Лиз уставилась на него:
— Неужели мы так предсказуемы?
— Собственно говоря, я был здесь только однажды, и в компании полудюжины человек. Трое из них были женщины, и все они заказали то же, что заказали вы. Вот и все.
Она пристально посмотрела на него. Глубоко вздохнула.
— Так сколько же вам было лет, когда вы начали лгать?
— Вас, я смотрю, никак не проведешь?
— Вероятно, нет, — сказала Лиз. Она выпила свой эспрессо одним залпом. — Но, с другой стороны, то, с кем вы обедаете, совершенно меня не касается.
Он посмотрел на нее с хитрой полуулыбкой:
— Как знать.
— Мне пора, — сказала она.
Он капитулирующе поднял руки и подозвал официанта.
Небо снаружи было серо-стальное. Ветер трепал их волосы и одежду.
— Было очень приятно, — сказал он, взяв ее за руки.
— Да, — согласилась она, осторожно высвобождая руки. — Увидимся в понедельник.
Он кивнул, все с той же полуулыбкой на лице. К облегчению Лиз, кто-то рядом выходил из такси.
Глава 3
Десторп-Стрэнд был печальным местом и в лучшие времена, а в декабре, как казалось Диане Мандей, это был край света. Несмотря на лыжную куртку на гусином пуху, вылезая из внедорожника «чероки», она поежилась.
Диана не жила в Дерсторпе. Эта красивая женщина чуть за пятьдесят, с элегантно мелированными светлыми волосами и барбадосским загаром, обитала со своим мужем Ральфом в георгианском особняке на восточной окраине Марш-Крик. Неподалеку от Марш-Крик находились неплохие поля для гольфа, небольшой яхт-клуб и паб «Трафальгар». Если проехать по побережью чуть дальше, можно было добраться до Бранкастера и яхт-клуба получше.