Поворачиваясь, она осмотрелась вокруг. Ничего. Затем Фарадж с силой сжал ее запястье, и она вздрогнула, отступив от моста. В дренажной канаве было какое-то движение. Что-то тихо раздвигало камыши и тростник. Животное? — спросила она себя. Полицейская собака? Ничего не было видно, кроме медленного, пугающего колебания тростника.
Они уже были довольно далеко от берега, присев за машиной с оружием в руках.
Тростник разошелся, и показался острый нос бесшумно двигавшегося каяка. В нем сидела неподвижная фигура, упакованная в водонепроницаемый плащ защитного цвета с капюшоном. Первым предположением Джин, буквально парализовавшим ее, было то, что это солдат спецназа, и, когда фигура медленно поднесла к лицу бинокль, предположение это, казалось, подтвердилось.
Но человек осматривал растительность на краю берега, полностью игнорируя MGB, стоявший у моста. Внезапно маленькая непримечательная птица вылетела из-под моста и уселась на сломанный стебель камыша. Плавно и неторопливо бинокль повернулся в сторону птицы, и теперь на скрытом капюшоном лице сидевшего в каяке человека стала видна довольная улыбка.
Джин поставила «малыша» на предохранитель и скосила взгляд, чтобы посмотреть, заметил ли Фарадж, что молодой человек не представляет угрозы. Птица, должно быть, заметила ее слабое движение, потому что быстро вспорхнула с камышинки и метнулась обратно под мост. Молодой человек недолго смотрел ей вслед, затем развернул каяк и исчез так же, как появился.
— Мы должны избавиться от автомобиля, — сказала Джин, когда они убедились, что молодой человек не вернется. — Вертолеты, которые мы видели раньше, были военными, и на их тепловых видеокамерах машина будет видна даже сквозь деревья.
— Так и сделаем, — кивнул Фарадж.
Просунувшись в автомобиль, он поставил его на нейтральную передачу и отпустил ручной тормоз. Они стали толкать его сзади. Старый MGB был тяжелее, чем казался на вид, и потребовалось несколько секунд, чтобы сдвинуть его с места в скользкой от дождя грязи. Затем он как будто неохотно двинулся к началу лестницы, покачнулся на первой ступеньке и с громким скрежетом застрял.
— Мост зацепился, — пробормотал Фарадж. — Вот зараза. Надо еще толкать.
И они толкали его, упираясь плечами в хромированный задний бампер и глубоко зарываясь в землю рифлеными подошвам ботинок. Сначала ничего не происходило, затем цементное покрытие кирпичных ступеней раскрошилось, зад MGB взлетел вверх, выбив Джин из равновесия так, что Фараджу пришлось схватить ее, чтобы она не соскользнула в реку, и автомобиль начал медленный спуск по ступеням. В самом низу он как-то даже величественно перевернулся на крышу, с сильным всплеском упал в воду и начал погружаться на глубину под мостом. Задыхаясь, Джин и Фарадж смотрели с нижних ступеней, как хромированные бамперы становились все бледнее, пока наконец не исчезли совсем.
Они снова поднялись по лестнице, и Фарадж проверил жестяную банку, в которой находился заряд Си-4.
— Все в порядке?
Фарадж пожал плечами:
— Он все еще там. А мы все еще здесь.
Джин взяла вещи. Она чувствовала себя замерзшей, грязной, голодной и промокшей до нитки. Кроме того, ужасные события дня — повторяющиеся выбросы и отливы адреналина — довели ее до почти галлюциногенного истощения. Она ощущала, теперь уже в течение нескольких дней, присутствие неумолимо преследующей ее фигуры. Фигуры, которая тянулась за ней как тень, нашептывая в уши вещи, которые ввергали ее в сомнения. Возможно, подумала она, это было ее прежнее «я», пытавшееся вернуть ее душу. Фарадж в отличие от нее казался свежим как огурчик. Казалось, что его физическое состояние полностью зависит от его воли. Не было ни боли, ни страха, ни усталости.
Джин наблюдала за ним, и сила его самообладания производила на нее впечатление. Она глубоко пугала ее. Было время, когда она была уверена, что вера и решимость дадут ей такие же силы. Теперь она ни в чем не была уверена. Она родилась заново, конечно, но вступила в мир чрезвычайной жестокости. Фарадж, как она поняла, жил в этом мире уже в течение долгого времени.
В отдалении, возможно милях в пяти, застрекотал вертолет. Какой-то миг ни один из них не двигался.
— Быстро! — сказала Джин. — Под мост.
Они скатились вниз по ступенькам на узкую тропинку и бросились прямо в намокшие кусты ежевики. Шипы впивались Джин в лицо и руки, но наконец они продрались сквозь кусты и скорчились в темноте под аркой.