— Посмотрим. А то так бывает: по сводке все перекрестно, а на поле всходы посмотришь — повдоль пшеница, а поперек овсюг.
Директор уехал. Владька и Рита повезли в поле подкрепление: не то поздний ужин, не то ранний завтрак. Было начало второго. А через три часа на дороге к бригаде показались все нарядно освещенные агрегаты. За последним тяжелым дизелем, тащившим пять сеялок, тряслась на своем зеленом «козле» Галка Поспелова. Очки прыгали у нее на носу, а она что-то пела во всю мочь.
Что делать дальше — никто не знал. Спать не хотелось. Есть тоже не хотелось. Не хотелось и говорить. Самое лучшее, наверно, просто так вот посидеть вместе и запомнить все это: высокое голубое небо, торжественную бело-синюю гряду зубчатых гор, песню тысяч не видимых глазу жаворонков, Теплую гриву, уже покрытую зеленой дымкой первых всходов.
ЭПИЛОГ
Прошло три года. Многое переменилось за это время в совхозе. На центральной усадьбе высоко поднялись молодые тополя, посаженные в ту незабываемую весну. Возле домов уютно зазеленели палисадники. Поднялась над поселком белая красавица — мастерская.
А в степи, за дальними гривами, что встают в синей дали, вырос новый поселок — Целинный. Его построили на том месте, где когда-то был стан комсомольско-молодежной бригады.
Давно здесь никто не живет в вагончиках. И в уборку, когда на помощь приезжают горожане, здесь уже не разбивают палаток — они не нужны. С каждым годом все меньше примет, напоминающих о времени первых целинных лет. Жизнь входит в свои берега.
Бригадиром в Целинном работает Владька Суртаев. Так, Владькой, по старой памяти называет его в неофициальной обстановке только Рита Зубова, агроном отделения. А когда рядом подчиненные и когда речь идет о производственных делах, Рита, как и все остальные, называет его по имени-отчеству: Владислав Николаевич.
Хотя все, кажется, становится с каждым годом на свои места, забот у Суртаева с каждым годом прибавляется. Он здесь — главная власть. Не привезут хлеба в ларек — жалуются бригадиру: «Принимай, Владислав Николаевич, меры!» Кино долго не везут — отвечай и за это. Ребенок вдруг у кого-нибудь заболеет, опять бегут к бригадиру: «Как быть, Владислав Николаевич?» Хоть день, хоть ночь, а что-то немедленно надо предпринимать, потому что он за все здесь в ответе — и за хлеб и за людей.
Внизу, в Аверином логу, под Целинным поселком, как и прежде, ферма. Там тоже многое переменилось. Коров уже не доят вручную. И доярок там уже нет. Есть механик-дояр Юлька Четвертаков.
Год назад он собрался было поступать в институт, хорошо сдал экзамены, но потом вдруг передумал и явился назад. Решил учиться заочно.
Саня Легостаева и Нэля Бажина учатся в пединституте и каждое лето обязательно приезжают в совхоз.
Наш бессменный староста Игорь Беликов служит во флоте. В девичьем общежитии на тумбочке у Вали Унжаковой стоит его фотография. Знакомый-знакомый сероглазый дорогой мальчишка в матросской форме.
Валя окончила педучилище и работает учительницей в новой школе, которую построили на Комсомольской улице.
Каждый день, увидев в окно почтальона, она первой выбегает ему навстречу. Когда Игорь в дальнем плавании и от него ничего нет, она переспрашивает почтальона упавшим голосом: «Нет?»
А когда есть письмо от него, самого милого, верного, дорогого человека, она убегает читать его на кухню, чтобы определить, можно ли показать письмо девчонкам.
Впрочем, в конце концов она показывает им все его письма — теплые, ласковые и смешные.
Он пишет о том, как идет его служба, подробно расспрашивает о совхозе, беспокоится, найдется ли для него дело, когда через год он вернется сюда.
Еще целый год его не будет! Как это долго! И все-таки как хорошо, что все еще впереди — целая жизнь, и любовь, и счастье…
Июльским полднем 1961 года к совхозу неслась грузовая машина. Безбрежные поля уже буреющих хлебов тяжело ходили под ветром. А по небу валами шли темные, хмурые тучи. И время от времени тугими струями проливался на землю густой летний дождь. Поля кругом темнели, становились густо-зелеными, хмурыми. А через минуту на дальние гривы в просветы между тучами уже светили солнечные лучи. Гривы светлели, и было видно, как тени облаков скользят по ним.
Сильная, красивая, родная земля!
Когда из-за поворота, как всегда внезапно, показался совхоз, в кузове встал парнишка в солдатской форме. Он держался обеими руками за кабину и смотрел вперед на стремительно приближающийся знакомый поселок. На лице его было напряженное счастливое выражение, с каким люди подъезжают к своему дому. Это был Женя Рябов.