* * *
Тяжелым дурным сном обернулась эта ночь. Вместо непыльной-то работенки. Эх, Конрад, как же ты так... Княжна Боревская молча смотрела в небо, только грудь под шерстяной свиткой вздымалась и опадала, как после быстрого бега. Она так и не крикнула ни разу, только рычала по-звериному, выдирая пальцами клочья меха из подстеленной медвежьей полости, да закусывала окровавленные губы. Гуннару приходилось слышать, что иные рожают и сутками, не в силах выпустить дитя на свет без опытных повитух и лекарей. Бог миловал. Сколько прошло времени, Гуннар не сказал бы и под страхом виселицы, но еще не рассвело, как у него на руках оказался мокрый, покрытый слизью, кровью и какой-то синий, младенец. Сорвав плащ - не у мертвецов же холодное брать - Гуннар полой вытер ребенка, закутал так, что только сморщенная мордочка торчала из опушки воротника. Подумав, прикрыл и ее. Глянул на женщину. Что-то не то с ней творилось. Не может у роженицы, с которой все обошлось, быть такого дикого взгляда. Ощенившаяся сука и то смотрит куда благостнее, если не боится за щенят. Неужели она думает... Присев рядом на мех, он протянул ей ребенка - и едва успел снова выхватить из скрюченных пальцев. - Отдай! - взвыла княжна. - Сама убью выродка! Отда-ай... Гуннар молча покачал головой, вставая. Из свертка слышалось тихое попискивание. - Отдай, - повторила она тихо, сев на подстилке и уставившись в одну точку. - Думаешь, сладко ему будет жить ублюдком? Вон, сколько народу легло, чтобы мой позор прикрыть. А ведь брат на этом не успокоится, из-под земли достанет и меня, и ребенка этого. Да и тебя, наемник... - Достанет, - согласился Гуннар, видя, что несчастная начинает приходить в себя. - Если получится. Придется успеть раньше... Отец-то его знает? Он кивнул на сверток. - Отец? Отец! Княжна безумно расхохоталась, смех перешел во всхлипывания. Гуннар терпеливо ждал. - Оте-ец... - прошептала она измученно. - Ты что же думаешь, я, княжна Боревская, до свадьбы под кого-то гулящей девкой легла? Князь Боревский его отец. Родной мой брат по отцу. Что смотришь? Силой взял. Спьяну да со злости. Потому и хотел... Знает, что не спущу. Ну, теперь уже все равно... А мне на этого ребенка всю жизнь смотреть? Да дай ты его сюда! Не бойся, не трону... Зло глянув на Гуннара, она забрала сверток, откинула мех с личика, глянула. Обхватив двумя руками, прижала к груди. - Не виноват он, сама знаю. Только лучше бы ему не родиться... - То, ваша светлость, не нам решать, - вымолвил Гуннар. Ожидаемо накатила усталость, кости разом заныли, словно с коня он свалился только что. А ведь до этого не чуял. Поднявшись с полости, Гуннар поднял свой нож, которым обрезал пуповину, закончил то, что княжна начала с постромками мертвого коня. Обрезав лишнюю упряжь, связал ремни и кое-как перепряг успевшего успокоиться мерина. Боревская следила за ним, прижимая ребенка к груди так, что и не отнять, пожалуй. Руки ее, словно сами по себе, гладили ткань плаща, темные косы, выбившись из-под меховой шапочки, змеились по плечам. Краем глаза Гуннар заметил, как княжна расстегивает свитку, прикладывает ребенка к груди, прикрывая его сверху полой. Отвернулся, заметив возмущенный взгляд, спрятал улыбку. Несдобровать князю. Такая волчицей загрызет. За позор ли, за ребенка... А он, Гуннар, поможет. Стало темнее - луну заволокла свинцово-серая туча. С неба, плавно кружась, полетели крупные снежинки, не тая на мертвых лицах, конской и волчьей шерсти. Гуннар постоял над Конрадом Кригсом, бывшим студиозусом, капитаном наемников, бродягой и верным товарищем. Закрыл слепо глядящие в ночное небо глаза. Снял на память с пояса капитана чеканную фляжку. Прикрыл глаза и Марвину-чернявому. Сташек, для которого первое дело у капитана Конрада оказалось последним, остался где-то там, на склоне холма, как и служанка княжны. Ловчего Яцека не стал даже переворачивать. Сзади подошла княжна, глянула вопросительно, прижимая к груди серый сверток, и Гуннару подумалось, что славно было бы ребенку пойти в мать - даже измученная, Боревская была хороша красотой сильного хищного зверя. - До Логова вас довезу, - помолчав, сказал Гуннар. - А там, как знаете. Возьмете с собой - пойду. Нет - сам до князя доберусь. - Он тебя ждать будет, - глухо ответила княжна. - Не так надо. Со мной пойдешь. И вернешься потом тоже со мной. Я от Логова людей пришлю, чтоб тела подобрали. А нам исчезнуть придется. Надолго исчезнуть. Пойдешь со мной, наемник? - Сорс. Меня зовут Гуннар Сорс, ваша светлость. Глядя в глаза, она протянула ему руку, и Гуннар, склонившись, коснулся губами холодной бледной кожи. Усадил в сани, накрыл до шеи все той же полостью, подоткнул. Привалившись к бортику, она смотрела вдаль невидящими глазами, а где-то в глубине меховых складок посапывал новорожденный княжич Боревский. - В полнолуние родился, - негромко сказал Гуннар, садясь рядом и берясь за вожжи. - Счастливым будет. - У нас говорят - под волчьим солнышком, - отозвалась княжна. Глянула назад, на тела и кровавые пятна на снегу, усмехнулась. - Да, счастливым...