Сразу все пришло в движение. Эмильенна увезли в операционную, Теонора тоже привезли в кресле, но по дороге ему стало плохо, опять закружилась голова, да еще его кресло с вытянутой ногой, которую еще нельзя было согнуть в колене, никак было не пристроить к операционному столу, так что работать пришлось Вегелю. Он только проконтролировал все ли чисто после него. Все было в порядке, Вегель сработал, как истинный Высший. Эмильенна увезли на гемосорбцию, Теонора обратно в палату, которая уже казалась ему тюремной камерой а сам он никому не нужным калекой. Он лег на ненавистную койку, отвернулся к стене и пролежал так весь остаток дня, пока в палату не вернули Эмильенна.
Ненадолго. Им даже не дали нормально пообщаться. Начальство госпиталя вдруг вспомнило, что Эмильенн – принц и капитан корабля, значит, ему положен люкс, и Эмильенна быстро перевели в другую палату. Стало совсем тошно. Этим вечером Теонор отказался от ужина. Ночью, когда стало невмоготу он попытался сам, без помощи медсестры добраться до туалета. Эктор как-то видоизменил специальные ходунки для плохо ходящих, но все равно, с одной рукой с ними было не управиться. Он смог встать с кровати. Но не справился. По дороге ходунки поехали, он не удержался и упал. Прибежавшие медсестры ругались на чересчур самостоятельного больного, подняли, уложили, помогли. Вызвали доктора.
От него влетело всем. Медсестрам за плохой присмотр, больному за ненужную самостоятельность. Пришлось опять пользоваться помощью молоденьких сестер. Потом его повезли на обследование. Томография показала, что пластина стоит нормально, костная мозоль есть, и ногой можно начинать пользоваться. Но Теонору было уже как-то все равно. Он снова улегся спиной ко всему миру. Не хотел никого видеть. Его даже не тронул рассказ Роджера, который перед отлетом пришел к нему и все-таки рассказал историю своей жизни. Как не поверил своей любимой женщине, а она обиделась и вычеркнула его из своей жизни. Пробурчав что-то сочувственное, Теонор снова отвернулся к стене. И тут Роджер забил тревогу.
Он задержал отлет «Адвенчера», вызвал Эктора и Геллерта, который старательно просеивал удравших с Рогулла в последний момент беженцев, и устроил форменный разнос.
- Вы что творите? Никто даже не сподобился заглянуть к парню, который всех только и делал, что спасал! Спас. В том числе и твоего племянника, Эктор! Почти умирая, взял под контроль толпу низших, и приказал вытащить и Эмильенна и себя на космодром! А когда все успокоилось, Эмильенн спасен, Рогулл обезврежен, бросили лежать бревном в палате. Эмильенна вон, перевели в люкс, принц видите ли. А он кто? Если подходить формально, то тоже. Вы подумали, через что он прошел? Что с ним папаша, чтоб его низшие съели, творил. Вы думаете, это все так просто, пережил и пошел дальше! Депрессия у него. Страшнейшая. Психолог хоть какой-то нужен. И положите их вместе с Эмильенном, хоть какой-то стимул к жизни будет! Хоть поговорить будет с кем! В общем так. Эктор, ты инженер, вот, двигатель изобрел, что, трудно придумать какое-то приспособление, что бы он ходить начать смог?
- Так я, вроде, сделал!
- Сделал! Он вчера с твоим приспособлением грохнулся в палате. Боялись, что пластина сорвалась, но обошлось. Значит так. Что говорят врачи? Можно его увозить?
Вызвали лечащего врача. Тот объяснил, что нога в порядке, и если бы пациент мог пользоваться костылями, то уже бы ходил. Раньше в таких случаях делали гильзу на перекладину костылей, но, так как подразумевается киберпластический протез, то культю нельзя нагружать несвойственными ей функциями. Хотя время для постановки протеза самое подходящее, иначе начнут утрачиваться функции двигательных нервов на уровне спинного мозга. Но лететь категорически нельзя. Вчерашнее падение вызвало повреждение костной мозоли на двух ребрах и отломки слегка сместились. Со сломанными ребрами субпространство может повредить легкие!
- Жаль, я бы его увез с собой! – расстроился Роджер.