— Хорошо. Допустим, я и вправду новорожденная. Где же тогда мои родители? — не сдавалась я. — Ладно, папе не обязательно присутствовать рядом в момент родов, но мама-то точно должна быть где-то поблизости!
— Лучшие маги всего мира сейчас занимаются этим вопросом, — спокойно ответил Тин. — Роды могли пройти где угодно, но как только Великий Хамелеон выбрал вас своим преемником и отметил знаком, вы сразу перенеслись в его храм.
Угу. Перенеслась, значит. Спрашивать, каким образом, думаю, не имеет смысла. Наверняка магическим, каким же ещё!
— Ладно, с обликом, будем считать, разобрались. А что насчёт умения говорить и поведения в целом? Почему я не лежу на спинке, пуская слюни и забавно дёргая ручками и ножками, а вполне самостоятельно передвигаюсь и общаюсь с тобой?
Улыбка Тина стала ещё шире. Да что я опять такого смешного сказала?!
— Насчёт самостоятельности я бы поспорил, — нахально заявил мальчишка. — С момента нашего знакомства вы ни на шаг не отпускали меня от себя, вероятно, принимая за маму, и постоянно просили есть. Вполне обычное поведение для младенца, вы не находите?
— Кстати, по поводу еды, — я сделала вид, что не заметила подкола. — Ты, кажется, говорил, что у дракона была какая-то идея на этот счёт? Или она заключалась в том, чтобы напугать меня до смерти и тем самым отвлечь от мыслей о хлебе насущном?
— Не совсем. Напугать — да, но результат должен был быть другим, — Тин, похоже, смутился. — Мы надеялись, что всплеск эмоций вызовет ещё одно неконтролируемое превращение. Вы могли бы обратиться драконом или же вернуться в свой первозданный вид.
Очевидно, после этих слов на моём лице отразились совсем не те эмоции, на которые рассчитывал мальчишка. Решив, что недостаточно ясно выразился, он пустился в пространные рассуждения:
— Понимаете, новорожденным хамелеонам очень вредно долго находиться в чужом теле. А каждое следующее перевоплощение даётся им гораздо легче, и этот процесс становится всё более управляемым для носителя…
— Да уж, отличная идея! — прервала я поток бессмысленных оправданий. — А что, если бы у вас получилось? Как бы я в этом “первозданном виде” пережила свободное падение с высоты в тысячу метров?
— Поверьте, дракон полностью контролировал ситуацию! Он бы тотчас же подхватил вас и бережно доставил в храм! А уж позаботиться о младенце в месте его силы я бы смог.
Ладно. Раз все мои логические построения разбиваются о слепую веру мальчишки, попробуем зайти с другой стороны. Я перевела дух и мужественно вывалила на Тина всю правду. Ну, то есть почти правду, какой она могла бы быть, если бы я действительно родилась в этом мире и верила во всю эту чушь с избранными. Рассказала, как сама намалевала себе этот фальшивый знак и тайно пробралась в храм, чтобы заполучить силу Великого Хамелеона. Призналась, что очень раскаиваюсь в своём бесчестном поступке. А поскольку из этой аферы всё равно ничего не вышло, то хранителю ничего не остаётся, кроме как извиниться перед высокопоставленными гостями и отпустить меня восвояси.
Всё. Теперь Тин-Энфис знает, что я самозванка, и с позором выгонит меня из храма. Тогда я наконец-то смогу выйти на волю и встретить нормальных людей, а не этих чокнутых носителей-хранителей. Глядишь, какой-нибудь добрый человек и подскажет, как мне вернуться в родной мир.
— Неужели вы думаете, что я не отличу истинный знак хамелеона от подделки?! — возмутился Тин, но всё же подошёл поближе, чтобы ещё раз внимательно осмотреть моё плечо. — Вот же он, совсем свежий, ещё не зажил. В точности как и должно быть у новорожденного носителя.
— Да обычная татуировка! — не думала, что обличать себя будет так сложно. — Ты что, татуировок никогда не видел?
— Называйте, как хотите, но гости уже ждут, — юный хранитель был непреклонен. — Сейчас я вас всем представлю, а дальше носители пусть сами разбираются, как решать вашу проблему с превращениями.
— И с завтраком! — встряла я. — Хотя по моим ощущениям уже пора бы и пообедать.
Вечер имени меня
Зал для официальных встреч оказался расположен на первом этаже храма Великого Хамелеона и обладал высоким сводчатым потолком, как и полагается главному помещению любого уважающего себя храма. На первый взгляд, он мог свободно вместить до сотни посетителей, если конечно мерить в людях, а не в крылатых ящерах. Моя комната, которая, в противовес ему, была рассчитана максимум на двоих и скромно ютилась под самой крышей, похоже, возвышалась где-то на уровне пятого-шестого этажа. Если вообще можно рассуждать об этажности здания, в котором не только не предусмотрен лифт, но даже нет ни единой лестницы, а только узкие закручивающиеся коридоры-пандусы, от которых у меня опять голова пошла кругом.