Медик ничего не сказал, но она почувствовал, как он потянул ее и повел вперед. Его рука немного дрожала.
— Зефон, — сказал голос. — Капитан. Именуемый Вестник Скорби. Его война была долгой и мучительной. Он был серьезно ранен и восстановлен аугметикой, все его конечности. Трансплантация далась непросто. Его тело отвергало их. После этого он стал непригодным для фронтовой службы. Но на Терре он получил нетрадиционную помощь для своей деградирующей бионики. Это исцелило его. Снова сделало полноценным, в достаточной мере, чтобы вернуться в почетную стражу и сражаться за эти стены.
— Но он мертв? — спросила она.
— Отдал свою жизнь за вашу, кажется.
Церис отпустила руку медика и протянула свою. Она почувствовала край металлических носилок, затем твердую поверхность доспеха. Неподвижное и холодное тело. Ее кончики пальцев ощутили пепел и сажу, покрывавшие доспех.
— Мне жаль, — сказала она. — Мне так жаль. Я стоила ему жизни. Один спасенный человек. Ничтожное воздаяние за легионера.
— Легионес Астартес — щит человечества, — сказал голос. — Зефон сделал только то, ради чего был создан.
Она провела пальцами по краю доспеха, нагрудника, наплечника.
— Мне очень, очень жаль, что он погиб, — сказала она.
— Мне тоже, — ответил голос. — Почему вы здесь?
— Меня зовут Церис Гонн, — пояснила она. — Я официальный наблюдатель. У меня… у меня удостоверение в качестве подтверждения. Лорд Преторианец своей милостью выдал их, чтобы я и другие могли засвидетельствовать и записать события этой войны для будущих поколений.
— Летописец?
— Нечто подобное. Лорд Преторианец считает, что история — это успокоение. Искусство, которое необходимо поддерживать, даже в самые темные часы. Так как ведение истории позволяет надеяться на будущее, чтобы прочитать ее.
— Это необычно сентиментально для него. Но несмотря на это, весьма похоже на него.
— С кем я говорю? — спросила Церис.
— Теперь вам придется уйти, Церис Гонн, — сказал голос.
— Я знаю. Я понимаю. Горгонов рубеж на грани падения. Весь второстепенный персонал должен немедленно покинуть его. Мне сказали. Кроме того, моя работа бесполезна. Я только начала и теперь не могу наблюдать.
— Не можете, — сказал голос. — Но, думаю, лорд Преторианец прав. Надежда на будущее имеет значение. Возможно, это единственный оставшийся у нас свет. Мы должны продолжать записывать историю, или Империум станет забытой империей. Но вы должны покинуть этот зал. Работа апотекариев не для посторонних. Их священную службу люди не должны видеть.
— Конечно.
Она замерла.
— Что произойдет с капитаном Зефоном? — спросила она. — Апотекарии…
— Его бионическая аугментация усложнила обычные процедуры. Это неподходящее место для такой работы. Его тело перевезут в Санктум и поместят в стазис, пока не найдется время для надлежащего извлечения.
— Могу я…? — спросила она. — Могу я отправиться в Санктум с его телом? Могу я… сопроводить его? Можно мне, по крайней мере, увидеть это?
— Если пожелаете.
— По чьему распоряжению мне оказана такая честь? — спросила она.
— Моему.
Медик провел ее обратно во двор. Она почувствовал на коже дневное тепло.
— Кто был этот старший? — спросила она. — Что за лорд-офицер?
— Трон небесный, — пробормотал медик, — это был лорд Сангвиний.
— Милорды, — доложил милитант-генерал Барр, — дистанция полкилометра и уменьшается.
— Понятно, Конас, — сказал Джагатай-хан. Примарх взглянул на Ралдорона и Вальдора. — Пора браться за дело.
Оба кивнули.
— Отдайте приказ, лорд, — сказал Вальдор.
Хан улыбнулся.
— Командование зоной принадлежит первому капитану, — ответил он.
— Если быть точным, — отозвался Ралдорон, — эта честь принадлежит уважаемому Конасу Барру. Я нахожусь здесь только для улучшения взаимодействия между Армией и Астартес.
Все трое посмотрели на Барра. Он поправил воротник, который вдруг стал сидеть слишком туго.
— Это для меня честь, лорды, — сказал Барр. — Со всем уважением, я скорее разденусь догола и атакую этих ублюдков в одиночку, чем отдам любому из вас приказ.
Брови Хана поднялись, а затем он оглушительно расхохотался. Вальдор улыбнулся. Даже Ралдорон, самый спокойный из них, отвел взгляд, чтобы скрыть ухмылку.
— Вы — хороший человек, Барр, — сказал Хан. — В этой войне мы все братья, отныне и навсегда. Это работа для легионеров. Ваши силы готовы?