— Но ваше присутствие помогло бы, Преторианец, — сказал Тэйн.
Дорн вздохнул.
— У меня есть выбор, Максим, — мягко сказал он. — Вероятная добыча или реальная. Я должен отвечать на реальные и настоящие угрозы, а не воображаемые. Если Луперкаль или кто-либо придут сюда, мы отреагируем соответственно и снова проведем эту беседу.
— Бесспорно, очень быстро, — сказал Сигизмунд.
— Бесспорно, — Дорн посмотрел на них. — Отправляйтесь на свои позиции.
Диамантис вошел в командный пункт.
— В отсутствие Преторианца оперативное командование переходит ко мне, — просто сказал он. Госпожа Эльг кивнула. Аркхан Лэнд пришел из своего лабораторного поста всего на несколько минут раньше.
— Вы? — спросил Лэнд. — Так что, все отменяется?
— Нет, — возразил Диамантис. — Ваши системы готовы?
— Меня все время спрашивают об этом. Конечно, они готовы.
— Нам необходимо следить за нашей готовностью, — пояснил Диамантис. Зиндерманн видел, насколько мало магос интересует хускарла. Казалось, он считал его даже более раздражающим, чем орден испрашивающих. — Сообщите о каких-нибудь внезапных технических сбоях? — добавил Диамантис.
Лэнд возмутился.
— Если только вы сообщите мне о внезапных сбоях, грозящих жестокой смертью, — ответил он. Магос посмотрел на Эльг. — В самом деле, никаких признаков? — спросил он.
— Госпожа? — обратился Диамантис.
— По-прежнему нет траектории цели или подземного эха, — ответила она. — Мы, как и раньше, проводим систематическое отслеживание.
— Может мне стоит повозиться с вашими системами и улучшить… — начал Лэнд.
— Просто ступайте на свой пост и будьте готовы, пожалуйста, — сказал Диамантис. Лэнд сердито взглянул на него.
— Ожидание, — сказал магос, — сводит меня с ума.
— Радуйтесь, что ваше ожидание касается только вашей работы, — ответил хускарл.
— Господа, — обратился Зиндерманн, шагнув вперед. — Ликлон пишет, что спокойный разум — ключ к достижению…
— Засунь свои книги себе в задницу, историк, — огрызнулся Лэнд. Он задел Зиндерманна и вышел из зала.
Зиндерманн взглянул на Диамантиса.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — заметил он.
Скрежет бура «Мантолита» не смолкал. Абаддон посмотрел на Уррана Гаука, линейного капитана юстаэринцев.
— Еще три минуты, — сказал он.
— Милорд, — отозвался один из водителей машины. — Мы рядом с поврежденным скальным основанием. Мы должны…
— Не останавливайтесь, — приказал Абаддон и оглянулся на Гаука. — Еще три минуты, — повторил он. — Приготовьтесь.
Абаддон и каждый воин в грохочущей машине подняли ощерившиеся шлемы своих черных как смоль терминаторских доспехов и надели их.
Локен расхаживал, вращая клинком Рубио: два оборота вперед, один назад, пауза, затем два назад и один вперед.
— Ты сломаешь его, — заметил Леод Болдуин, его командир отделения. Локен посмотрел на Имперского Кулака.
— Ты можешь тренироваться слишком много? — спросил он.
— Не так долго, как ты за этот день, — ответил Болдуин.
Локен посмотрел мимо рядов своей истребительной команды. Зал развертывания, где готовились Сигизмунд и его люди, был пуст уже десять минут.
— Думаешь, они нашли занятие получше? — спросил Локен.
— Что может быть лучше этого? — ответил вопросом Болдуин.
Стоявшие полукругом Ариман и семеро посвященных Ордена Разрухи опустились на одно колено, когда вошел Магнус. От опустошенных равнин перед Колоссами поднимался едкий из-за фуцелина туман. Крепостные ворота напоминали далекого отстраненного призрака.
— Призванные восстановили силы после штурма, — заметил Магнус, — а дух наших врагов ослаб из-за страха и сомнений. Давайте закончим этот ритуал Разрухи, о, мои справедливые сыновья. Бледный Повелитель распекает меня, и я не стану испытывать его терпение. Он желает наступать, а значит, по-своему, и я.
Ариман поднялся.
— Колоссы падут, — заявил он.
Остальные тоже поднялись. Они одновременно повернулись к далеким бастионам Колоссовых Врат. Их глаза сияли безжалостным светом белых звезд.
По обе стороны от них, вдоль разбитого хребта, вперед вышли воины-чародеи Тысячи Сынов. Их плащи и мантии развевались в растущей буре. Извилистая линия из сотни, пятисот, тысячи легионеров следовала контуру неровной линии хребта. Все бормотали те же тихие литании разрушения.
Начался дождь, превратившись в жалящую крупу. Взбитая жижа перед ними начала блестеть лужами, их поверхность плясала и брызгала от ударов градин.