Он заметил свою цель на пандусе «Грозовой птицы», покрашенной в тусклый серый цвет. Он не опоздал. Он беспокоился, ожидая, что может увидеть отправление первых рейсов.
— Милорд, — сказал он, приближаясь. Ожидавшие солдаты расступились, пропуская его.
Лорд-генерал Савл Ниборран отвернулся от офицеров, с которыми разговаривал. Он носил длинную шинель и фуражку своего старого полка.
— Мой достойный лорд Кадвалдер? — спросил он, нахмурившись. — Чем я могу вам помочь?
— Генерал, я… — Кадвалдер замолчал. Сейчас, когда настало время, он не знал, что сказать. С тех пор, как Дорн дал ему указания, он думал только о том, чтобы вовремя добраться до поля. Он не знал с чего начать.
— Милорд-генерал, — произнёс Кадвалдер. — Должен сообщить вам, что произошла небольшая ошибка…
Предписание Гари Гарра предоставило ему место на одном из транспортов, собранных в Золотом Гаре. Ему сказали, что путешествие по земле будет тяжёлым. Конвою придётся изменить маршрут, чтобы избежать боевых зон во Внешнем, и как только он войдёт в Магнификан через Балладные врата, не будет никакой гарантии безопасности.
Транспорт представлял собой видевший лучшие дни старый «Бронтозавр», увеличенный грузовой вариант «Драконозавра». В конвое их было восемнадцать, на пластинах его корпуса виднелись следы ржавчины и стихий, борта украшала эмблема Солнечной ауксилии. Линия «Ауроксов» сформировала колонну, и шесть танков «Карнодон» ждали, прогревая двигатели, чтобы выступить в качестве бронетанковой поддержки.
В воздухе стоял запах выхлопных газов. Транспорты оборудовали сдвоенными палубами с тесными посадочными местами, чтобы максимально увеличить перевозку персонала. Люди загружались, толкались, смеялись, пихались: Солнечная ауксилия, подразделения Эксцертус, ополчение, обслуживающий персонал. Было шумно и почти весело. Солдаты передавали друг другу фляжки, обменивались шутками, хвастались боевыми подвигами, которые им ещё предстояло совершить. Гари пробрался на скамейку в задней части нижней палубы, прижавшись к корпусу.
Он записал несколько наблюдений на планшете. Настроение. Товарищество. Радостное возбуждение. Мелкие детали, например, как солдат пришивает кокарду; другой показывал пикты своей жены и детей, объясняя, насколько они в безопасности в Палатинских убежищах; то, как все они по привычке запихивали свои вещмешки под грубые и неудобные скамейки, а потом баюкали оружие в руках, как младенцев; слова начатой кем-то песни; то, как группа ветеранов Солнечной ауксилии оттеснила ополченцев, претендуя на несколько скамеек для себя; запах пота и наскоро выстиранной одежды.
Рядом с ним сел мужчина, занявший слишком много места.
— Пирс, — объявил он, протянув грязную руку. — Ты не солдат, парень.
— Нет, не солдат.
— Что ты тут делаешь? — спросил мужчина. Ему было под шестьдесят, тучный и крепкий, рядовой Империалис Ауксилии с большими и густыми подковообразными усами. Гари не узнал знаков отличия на залатанной красной шинели мужчины. Он сжимал в руках кивер из медвежьей шкуры, а между широко раздвинутыми ногами покоилась древняя плазменная аркебуза. Массивное оружие казалось ещё больше из-за толстого подствольного гранатомёта.
— Меня отправили подготовить доклад, — сказал Гари.
— Доклад? — с подозрением ответил мужчина, выгнув бровь. — Это типа должностного отчёта?
— Нет, хмм, для потомков, — сказал Гари.
— О, — сказал мужчина, он нахмурился и задумался. — Как… что там было за слово… летописец.
— Очень похоже, — согласился Гари.
— Слушай, юноша, — сказал мужчина. Его тон изменился. Стал слегка по-отечески заботливым. — Ты ведь знаешь, во что ввязываешься, парень?
— Главная зона боевых действий. Я понимаю это.
— Ты видел войну, не так ли?
— Издалека.
— Неприятное зрелище, парень.
— Вы служили, да? Участвовали в боях?
— Служил? Ах да! Олли Пирс, капрал, сто пятая гренадёрская Нагорья Терцио. Я служил в Рассветных вратах. Отступление Гелиоса. Ещё Магнов мост. Потом Мармакс, конечно, там я потерял ногу.
Гари посмотрел вниз на тяжёлые и слишком настоящие ноги мужчины.
— Вашу ногу?
Мужчина расхохотался. Его дыхание было кислым и почти таким же неприятным, как запах лукового пота под мышками:
— Ох, мошонка, парень! О, моя жизнь! Если хочешь увидеть войну и записать её для потомков, есть вещи, которые ты должен знать, например, что солдаты лгут. Всё время. Всё это бравада. Лгут и шутят. Насмехаются и хвастаются. Это все блеф, парень, чтобы поднять настроение. Считай, что я умру с ложью на губах. Полагаю, ты можешь переговорить со всеми и каждым в этом прекрасном и роскошном транспорте и не услышать ни слова правды ни от одного из нас.