— А вы? — спросил Гари.
Пирс перестал жевать и сглотнул. Он вытер рот.
— Верующий? — спросил он. — Это полтора вопроса. Верю ли я, что Он — бог? Бог? Я не знаю, что это значит. Является ли Он выше нас всех, Повелителем Человечества, божественным в Его благодати? Ну, я должен в это верить. Иначе в чём смысл всего этого?
— Если Он не просто… — начал Гари.
— Что? Что Он? — спросил Пирс. Он сел на каменный блок, снял ботинок и вытряхнул из него песчинки. Его толстые грязные пальцы торчали сквозь дыры в том, что когда-то было носками.
— Я с Нагорья, вот откуда я, — сказал он. — Родился и вырос. Нагорье Терцио, ха! Там ещё сохранилась вера. Во многих местах. Не смотри так на меня, парень. Ты знаешь это. Люди должны верить, это заложено в них. Она нужна им, так я считаю.
— Нужна?
Гренадёр кивнул и начал предпринимать неуклюжие усилия, натянуть ботинок.
— Нам всегда что-то нужно, — сказал он. — В глубине души. Тебе, мне. Всем. Религии, старые религии далёких лет, ну они все ушли. Стёрты. Они были костылём, так что, как было сказано, мы перестали в них нуждаться. Они сдерживали нас от нашего потенциала как расы.
Гари поднял планшет и записал это.
— Тебе нравится, а? — спросил Пирс. — Тебе нравится, да? Я прочитал это в книге. Не удивляйся, парень, ты же знаешь, что я умею читать. Я читал над твоим плечом.
— Значит вера сохраняется? — спросил Гари.
Пирс кивнул:
— Это часть нас самих, которую мы не отпускаем. Я думаю, что она нужна нам как воздух и еда. Посмотри на нас. Неужели мы делали бы всё это, если бы не верили во что-то большее, чем мы сами? Что-то большее с планом для нас?
— У нас есть приказы, — сказал Гари.
— У тебя нет.
Гари вздохнул.
— Когда я вступил в гренадёры, — сказал Пирс, — у нас была община, просто частная, неофициальная.
— Воинские ложи?
— Нет! — воскликнул Пирс. — Ничего и близко с этой чушью Астартес. Просто товарищество. Мы благодарили Митру за то, что выжили и тому подобное. Другие говорили, что она была богиней. Давних времён. Богиней, которая покровительствует воинам.
— Она!
— Я называю её она. Я называю так своё оружие, — Пирс похлопал тяжёлую аркебузу, прислонённую к камню рядом с ним. — Больше всего я верю в Старушку Бесси. Пол не важен.
— Пол меняется?
— Дерьмо! — простонал Пирс, и устало покачал головой. — Давай придерживаться одной темы за раз. Ты думаешь обо всём сразу. Митра присматривает за нами. Я не знаю богиня она, или раньше была богиней, или что. Я даже не думал, что она бог. Но от этого нам лучше. Немного веры, понимаешь? Чтобы согреться холодной ночью в окопе и уцелеть в перестрелке.
— Две минуты! — крикнул сзади офицер. Пирс натянул ботинок.
— Боги приходят и уходят, — сказал Пирс. — Религии, верования, они приходят и уходят. Иногда они умирают. Иногда они угасают или подавляются. Иногда они теряют уникальность или мы забываем о них. Но они задерживаются, вот что я думаю. Они остаются под поверхностью. Они там на случай, когда понадобятся нам снова. Так что иногда они возвращаются. У них могут быть старые имена, как у моей девочки Митры. Они могут взять новые. Верования не имеют значения, понимаешь? Это просто переодевание, ритуальная болтовня. Потребность в нас — вот что важно. Император, Он — бог? Я не знаю. Может быть, мы превращаем Его в него. Может, Он стал им на этом пути. Или, возможно, мы ошибаемся, принимая Его за бога. Это имеет значение? Или, возможно, просто говоря, Он был богом всё это время, и мы только сейчас начинаем это понимать.
— Вы так думаете? — спросил Гари.
Пирс вскинул руки.
— Я не выбираю ни один из вариантов, — сказал он. — Я просто предполагаю, что дело в нас. Нам нужно что-то. Нужно во что-то верить. Или Он действительно такой, или…
— Или?
— Или мы делаем Его таким, парень. Мы смотрим вокруг, и Он — очевидный выбор. Единственный выбор. Он отвечает нашим нуждам, понимаешь? Он — новое имя, которое мы нашли, чтобы оставаться сильными. Он — бог, по умолчанию. Нам нужно, чтобы Он им был, иначе всё это — массовое безумие.
Офицеры снова закричали. Солдаты поспешили назад к транспортам, жалуясь на ходу.
— Вы опять врёте? — спросил Гари.