- Ну а такие, как Лоуренс, - сказал я, - ведь Лоуренс в ближайшем окружении барона, его адъютант.
- Разве я тебе не сказал, что Лоуренс арестован?
- Арестован? За что?
- Какая-то история с золотом. Будто он прихватил часть золота, захваченного нами у большевиков в Троицкосавске. Теперь сидит на гауптвахте в ожидании приговора, а точнее говоря - смерти.
- Смерти? Неужели так безнадежно? Я ему письмо привез от матери. Что ж ответить старушке?
- Многие офицеры не верят в виновность Лоуренса, - сказал Гущин,
- я тоже, честно говоря, сомневаюсь. Скорее всего, дурные люди, окружающие барона, хотели Лоуренса убрать, чтобы усилить на барона свое влияние. Все это слишком напоминает придворные интриги. Ведь здесь, в Монголии, барон не обычный командир дивизии, а нечто вроде самодержца - самозванца. Поживешь, поймешь, что выдержать все это человеку элементарно порядочному невозможно без чувства идеи. Без веры в наше Белое движение. Впрочем, хватит о бароне, давай поговорим о женщинах. Знаешь, Коля, я ведь опять влюблен.
- В кого же? - сказал я.
- Уж не в какую - нибудь китаянку или монголку?
- Ах нет, - с улыбкой сказал Гущин, - в прекрасную молодую женщину
- Анну Федоровну Белякову. Признаться, я думаю о ней с утра до вечера. Такая острая внезапная влюбленность, как на гимназических балах. Когда-то в ранней юности я был влюблен в одну гимназисточку. Что-то подобное, то же восхищение, какое-то томление в теле. Люблю, точно в первый раз.
- Мы, Володя, просто сильно истосковались по женской ласке, - сказал я, - по женской истинной любви. Знаешь, во многих сибирских газетах имеется специальный отдел “Почтовый ящик фронта”. В нем публикуются адреса полевой почты тех, кто желает обзавестись крестной матерью по переписке. Но каждый надеется, что напишет ему женщина, которой по возрасту он не будет годиться в сыновья. Адресов печатают много, видно, многие ищут. Видно, спрос на крестных матерей велик. Признаться, и я писал, но мне не повезло. А ты, Володя, где встретился со своей прекрасной незнакомкой?
- В офицерском казино, - сказал Гущин, - но не подумай, она не из тех, женщин вольного поведения. Анна вынуждена выступать как шансоньетка, потому что у нее маленький брат и мать, которых она должна кормить.
- Я никого не осуждаю, - сказал я, - ни шансоньеток, ни даже проституток. Война разорила семейные гнезда, превратила людей в беженцев, дороговизна, страх перед будущим… Как у Ницше сказано, что страх перед будущим обостряет половой инстинкт. Желание оставить после себя потомство. Страх в подсознании, но сознательно детей никто не хочет. Противозачаточные средства ценятся на вес золота.
- Я бы очень хотел иметь от Анны ребенка, - сказал Гущин, - хотел бы на ней жениться. Если бы ты знал, какая это женщина. Кстати, у Анны есть подруга, замечательная блондинка, словно созданная для тебя. Выпьем, Коля, за любовь!
Он разлил водку в кружки, но выпить мы не успели: вдруг послышался у палатки чей-то высокий, почти женский голос:
- Подпоручик Гущин, есаул Миронов у вас?
- Так точно, - ответил Гущин и быстро вскочил.
Полог палатки резко распахнулся, и показалась ехидно улыбающаяся сгорбленная маленькая фигурка.
- Дружеская пирушка? - сказал он с ехидцей и, подняв на меня глаза, резко произнес:
- Есаул Миронов, я начальник штаба дивизии, полковник Леонид Иванович Сипайлов. Вас срочно к начальнику дивизии с докладом.
- Но сейчас ночь, - смущенно сказал я, - я не готов, я рассчитывал на завтра.
- Немедленно, сейчас, - резко сказал Сипайлов.
- Господин полковник, - попробовал вмешаться Гущин, - есаул только с дороги.
- Молчать, - оборвал его Сипайлов, - вас не спрашивают, Гущин. Дисциплину забыли, так барон напомнит, - и он опять захихикал.
- Но зачем так поздно? - спросил я.
- Не знаю, цветик мой, не знаю, - насмешливо забормотал Сипайлов, ехидно посмотрел и удалился.
- Макарка-душегуб, - сказал Гущин, - вся дивизия именует его Макарка-душегуб. Какое он произвел на тебя впечатление?
- Жуткое впечатление, - сказал я, - монстр физически слабый, руки трясутся, лицо передергивается судорогой, монстр отталкивающей наружности. Точно дьявол послал своего слугу.
- Именно дьявол,- сказал Гущин, - особенно остерегайся этого. Человек-зверь, садист и палач, его тяга к убийству часто патологична. Если гауптвахта или подвалы комендантств пусты, он тоскует и нервничает, как кокаинист, лишенный кокаина. Впрочем, в этом он подражает барону. Он старается во всем подражать барону, даже голосу барона. Сипайлов, кстати говоря, большой волокита. Любит преследовать женщин, жен ушедших в поход офицеров, вплоть до выставления караулов под их окнами. Но одновременно подыгрывает барону, изображая из себя поборника нравственности.