Комендантская сотня, в которой было много татар и башкир, понеслась с воем. Запылали дома, улицы покрылись трупами. От богатого поселка Ман дал остались лишь заваленные мертвецами дымящиеся руины.
27. Сцена
Военный совет состоялся в походной палатке барона. Докладывал Резухин.
- Ургу, ваше превосходительство, занимает многотысячная китайская армия со штабами, полевыми телефонами, горными орудиями. А у нас несколько сот измученных, оборванных и полуголодных всадников на отощавших конях. Одна пушка, один пулеметный взвод и минимальный запас патронов.
- Что ж, - сказал Унгерн, - мысль о том, чтобы с такими силами выбить китайцев из города, кажется безумием, но мы опять пойдем к столице. Теперь, оставив Май-манчан в стороне, я решил атаковать Ургу с северо-востока. Постараемся ночью незаметно по дойти к центральным кварталам по руслу речки Селды.
И он склонился над картой, указывая направление.
28. Сцена
Ночной бой длился уже несколько часов. Барон появлялся то в одном, то в другом месте. Он был без оружия, с одной лишь тростью-ташуром.
- Отчего нет продвижения? - кричал он. - Атаковать пулеметы.
- Ваше превосходительство, - сказал один из подъехавших офицеров, - китайцы успели приготовиться. Устье Селды и гребни холмов покрыты окопами.
Я с трудом узнал в офицере Гущина. Лоб его был перевязан окровавленной тряпкой. Он слез, почти свалился с коня, схватил протянутую ему бутылку, начал жадно пить.
- Атаковать! - кричал Унгерн, - Непрерывно атаковать! - и ударил тростью Гущина по спине. - Атаковать!
- Верхом пройти не удастся, ваше превосходительство, - сказал Гущин.
- Сотням спешиться! Атаковать!
Казаки в пешем строю лезли прямо на китайские пулеметы. Барон появлялся в самых опасных местах со своей монгольской тростью, бил по спинам солдат и офицеров.
- Атаковать! - кричал он. - Сколько у нас осталось пулеметов?
Увидев юного прапорщика с пулеметом, он спросил:
- Сколько пулеметов?
- Два кольта, ваше превосходительство, - ответил юный прапорщик
- Как твоя фамилия?
- Козырев, ваше превосходительство.
- Эти два бесценных кольта отданы под твое командование, Козырев. Береги их и себя, смотри, если ранят, повешу.
- Оправдаю доверие вашего превосходительства, - радостно ответил Козырев.
Бой продолжался. Спустя некоторое время барон опять подъехал к пулеметному взводу. Козырев лежал на спине.
- Что с ним? - спросил барон.
- Пуля в животе, - ответил кто-то из казаков.
Сидя в седле, барон посмотрел на окровавленный живот, на мгновенно посветлевшее лицо Козырева.
- По виду рана смертельная, - сказал он, - вывезти его с поля боя в госпиталь. Может, все ж уцелеет. Юн слишком.
И отъехал. К утру китайцы были сбиты с позиций, казаки продвигались вперед.
- Китайская пехота отброшена к храмам монастыря Дехуре, - доложил подъехавший офицер.
- Мистическая вера никогда не обманывала меня, - говорил барон, глядя в бинокль. - Я уверен, китайцы в панике, готовятся к эвакуации. Атаковать!
К вечеру канонада усилилась.
- Отчего нет продвижения? Где Резухин? - кричал барон. - Резухина ко мне!
Подъехал Резухин.
- Почему остановились атаки? - закричал барон. - Для победы хватит одной-двух атак.
- Ваше превосходительство, - сказал Резухин, - китайцы подтянули к месту прорыва свежие силы, в том числе и артиллерию. А наши резервы исчерпаны. Потери огромны. Триста человек убитыми и ранеными. Треть казаков.
- А офицеры? - закричал барон. - Офицеры отсиживаются позади.
- Ваше превосходительство, - сказал Резухин, - четверо из десяти офицеров остались лежать мертвыми на ургинских сопках, патроны на исходе, продовольствие тоже.
- А где монголы?
- Обещанное монгольскими князьями подкрепление не появилось.
- Что ж, отступать? Две-три атаки не хватает до победы. И отступать!
- Ваше превосходительство, сильно похолодало, - сказал я. - Ночь обещает быть морозной, теплой одежды нет. Раненые умирают от холода.
- Тогда придется отступать. Будем отступать. Я оставлю небольшой отряд возле Урги для морального давления на китайцев, которые напуганы и психологически не способны удаляться от города далеко. Сам же с главными силами, увозя раненых, уйду к востоку, на берега Карумна, в те места, которые семь столетий назад стали колыбелью империи Чингиз-хана. Отказываться от своих планов я не собираюсь.
29. Сцена
В своей юрте барон принимал тайных посланцев Богдо Гэгена. Он говорил:
- Передайте Богдо Гэгену, предводителю Монголии, я пришел в вашу страну, чтобы начать всемирное дело. Я сражаюсь против коммунистов, евреев и китайцев. За кровь и правду-истину. Я буддист, потому что эта религия учит подчинению младшего старшему. Я восстанавливаю чистую кровь народов, завоевавших мир. Пусть монголы помогут мне взять Сибирь. Я - новый Чингиз-хан, я возвеличу Монголию и сделаю главной спасительницей мира от большевизма.