- Никак нет, ваше превосходительство, - ответил офицер, - атаман Семенов женится на барышне Терсицкой.
- Кто такая? - удивился барон. - Впервые слышу про некую Терсицкую.
- Не могу знать, ваше превосходительство, - ответил офицер. - Знаю лишь, что ей семнадцать лет и она служит в походной канцелярии атамана.
- Хорошо, я поручу по своим каналам узнать, кто такая Терсицкая. Это важно, потому что атаман - человек влюбчивый и подвержен влиянию женщин. А подобное опасно для нашего дела. Неплохо, что цыганка получила отставку, но прелесть семнадцати лет может сыграть над атаманом еще более злую шутку. Во всяком случае надо ехать. Сейчас атаман в Чите?
- Никак нет, ваше превосходительство, ответил офицер, - бронированный поезд атамана на станции Оловянная Забайкальской железной дороги.
- Свадьба в бронированном поезде, - сказал Унгерн, - видно дела не слишком хороши. Японцы лишь охраняют железнодорожную магистраль, без крайней нужды они в боевые действия ввязы ваться не будут. А на свое воинство большой надежды у атамана нет, в большинстве это бывшие колчаковцы.
- Без помощи колчаковцев, ваше превосходительство, - сказал я, - атаману Семенову вряд ли удалось бы отбить прошлое наступление красных на Читу.
- Это так, - согласился барон, - но тем не менее особенно доверять им нельзя. У многих из них иные идеи, совершенно не совпадающие с нашими. Об идеях, есаул, продолжим разговор в поезде.
66. Сцена
- Моя идея фикс, - говорил барон, сидя у вагонного окна, за которым мелькал каменно-песчаный монгольский пейзаж,- в создании громадного азиатского кочевого государства от Амура до Каспийского моря. С выходом в Монголию я намерен осуществить этот план. При создании этого государства я кладу в основу ту идею, что желтая раса должна воспрянуть и победить белую. Существует не желтая опасность, как утверждает философ Владимир Соловьев и ему подобные, а белая, поскольку белая своей культурой вносит разложение в человечество. Желтую расу я считаю более жизненной и более способной к государственному строительству. Победу желтых над белыми считаю желательной и неизбежной.
- Но, ваше превосходительство, - сказал я, - такая идея противоречит целям белого движения, чтобы не сказать разрушает их. Это идея Азии для азиатов не вяжется даже с евразийством.
- Вы неправильно меня понимаете, - ответил барон, - в своей дивизии я хочу создать китайский дивизион из пленных китайцев, маньчжур и корейцев, которые должны стать ядром будущей китайской монархической армии. Эмблема этого дивизиона - соединение дракона с двуглавым орлом. Это символизировало бы единство судеб рухнувших, но подлежащих возрождению империй. Я не пожалею двух пудов ямбового серебра для кокард и трафаретов на погонах. Двуглавый орел и дракон, осененные тибетской свастикой, буддистским символом. Эта идея воссоздания державы Чингиз-хана должна противостоять западной культуре и мировой революции, и влиянию еврейства. Это государство должно состоять из отдельных автономных племенных единиц и находиться под моральным законодательным руководством Китая - страны со старейшей и высшей культурой. В этот союз азиатских народов должны войти китайцы, многолы, тибетцы, афганцы, киргизы, калмыки и прочие племена. Цель объединения - создать оплот против революции.
- А какую роль в этом объединении будем играть мы, русские? - спросил я.
- Русские, как и немцы, включая моих земляков, австрийцев, принадлежат к восточному корню, угнетаемому западной оевреившейся цивилизацией. Но основа основ - создание федерации кочевых народов Центральной Азии. Когда я говорю о желтой культуре, которая образовалась три тысячи лет назад и до сих пор сохранилась в неприкосновенности, то имею в виду не так традиционную культуру Китая и Японии, хоть и они важны, как неподвижную, в течение столетий подчиненную лишь смене годовых циклов стихию кочевой жизни. Ее нормы уходят в глубокую древность, что свидетельствует о божественном прохождении.