- Начнем подготовку наступления на Сибирь, - сказал Семенов.
Конец первой части
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
70. Сцена
- Наступление на Сибирь - дело решенное, - сказал мне барон в купе поезда.
Снова несся за окном монгольский пейзаж, мы возвращались в Ургу.
- В такие переломные моменты особенно хочется нащупать точку опоры за пределами видимого мира, мне требуется потусто роннее подтверждение истинности задуманных идей. По знаку барона ординарцы внесли нечто порошкообразное и трубки.
- Это кокаин, смешанный с опиумом, - сказал барон. - В Южной Америке, где растет кока, его листья при жевании у туземцев уменьшают потребность в пище, питье и увеличивают способность к умственной и мышечной работе, также и половую способность. Подобные факты установлены.
- Кем установлены, ваше превосходительство?
- При чем тут наука? - сказал барон. - Тут кончается власть эллинизированного разума. Попробуйте, есаул. Как участник вагонной вечеринки с курением опиума и кокаина вы обретете новое ощущение. - Барон затянулся.
- Попробуйте, есаул.
Я затянулся. Очень скоро почувствовал сильное возбуждение, дыхание мое стало частым, усилилось сердцебиение, возникла потеря чувствительности в ногах, тело стало легким. Голос барона то доносился откуда-то с большой высоты, то звучал, подобно грому, совсем рядом.
- Я вижу шатер или храм, - говорил барон, - наполненный ласкающим глаз светом. Вокруг алтаря с жертвенными свечами на шелковых подушках восседают те, кто отдал свою жизнь за праведное дело, перед ними блюдо с дымящимся мясом, вино, чай, печенье, сушеный сыр, изюм и орехи. Герои курят золоченые трубки и беседуют друг с другом, видите, есаул?
- У меня затемнено зрение, - слабым голосом ответил я.
- Это с непривычки, - ответил барон. - Вглядитесь, вглядитесь. Смотрите, я вижу огромные многоцветные лагеря, стада скота, табуны лошадей и синие юрты предводителей. Над ними развеваются старые стяги Чингиз-Хана. Смотрите, небо на севере и на западе, где только видит глаз, покрыто красным заревом. Слышен рев и треск огня и дикий шум борьбы. Кто ведет этих воинов, проливающих свою и чужую кровь под багровым небом? Знаете ли, есаул?
- Нет, нe знаю, ваше превосходительство, - ответил я с трудом, едва шевеля языком.
- Этим человеком буду я сам, - ответил барон. - Великий дух мира поставил у порога нашей жизни карму, судьбу, которая не знает ни злобы, ни милости. Расчет будет произведен сполна, и результатом будет голод, разрушения, гибель культуры, славы, чести и духа, гибель государств и народов среди бесчисленных страданий. Я вижу эти картины развала человеческого общества. Иоанн Богослов, Данте, Гете, Достоевский и Тибетский Лама предвидели эти картины, но теперь я вижу ясно: сначала будет побеждать лало-зло, но конечная победа останется за буддистами и воинством Желтой религии. Желтая религия распространится по всей земле, после чего сойдет в мир дамский мессия Будда, Майтрэйя, владыка будущего.
Голос барона звучал все глуше и глуше, словно с большой высоты, с неба, потом он вовсе замолк, я погрузился в небытие.
71. Сцена
Очнулся я совсем в другом месте: не в вагоне, а в юрте. Был день, светило солнце, за столом сидела Вера Голубева и печатала на пишущей машинке.
- Вера, это вы? - слабо произнес я.
- Я, - обернувшись ко мне, улыбнулась Вера. - Вас принесли утром совершенно в беспамятстве. Барон велел Вас не будить.
В этот момент вошел барон.
- Очнулся, есаул, - сказал он. - И со мной такое случалось вначале. А все-таки, признайтесь: велики ощущения потустороннего мира. Я не могу без предсказаний. Жена хорунжего Немчинова, того самого, который хотел меня отравить, каждый день гадает по картам о моей судьбе и ежедневно сообщает мне по телефону через дежурных офицеров сюда, в штаб дивизии, о результате этих гаданий. Но, конечно же, это гадание по телефону не очень серьезно. Ночью ко мне в юрту придет настоящая гадалка, полумонголка-полубурятка. Вы, есаул, будете здесь и все увидите.
72. Сцена
Ночью в юрте я, Вера и барон пили чай, когда вошел дежурный офицер и доложил о прибытии гадалки. Гадалка медленно вынула из-за кушака мешочек и вытащила из него несколько маленьких плоских костей и горсть сухой травы. На подносе она разожгла небольшой огонь. Гадалка, бросая время от времени траву в огонь, принялась шептать отрывистые и непонятные слова. Юрта постепенно наполнилась благовонием. Я ясно почувствовал, что сердце мое опять, как после курения опиума, учащенно бьется и голова окутывается туманом. После того, как вся трава сгорела, гадалка положила на жаровню кости. Когда кости почернели, она принялась их внимательно рассматривать. Вдруг лицо ее выразило страх и стра дание. Она нервным движением сорвала с головы платок и забилась в судорогах, выкрикивая отрывистые фразы: