Ружанский взял листы, просмотрел их и сказал:
- Так точно, ваше превосходительство, я в политехникуме и в юнкерском училище считался специалистом по чужим почеркам. Вашего превосходительства почерк я свободно разбираю.
- Начните, я послушаю, - сказал барон.
- Народ, руководимый интеллигенцией, как общественно-политической, так и либерально-бюрократической, - диктовал Ружанский, - сохранил в душе преданность вере, царю и Отечеству. Он начал сбиваться с прямого пути, указываемого всем складом души и жизни народной, теряя прежнее давнее величие и мощь страны, устои, перебрасывался от бунта к анархической революции и потерял самого себя.
- Отчего вы улыбаетесь, Ружанский? - вдруг резко прервал диктовку барон.
- Простите, ваше превосходительство.
- Вы диктуете святые слова и при этом улыбаетесь какой-то блудливой улыбкой.
- Я, ваше превосходительство … этого больше не повторится, ваше превосходительство.
- Хорошо, - сказал барон, - я вернусь - проверю.
85. Сцена
Барон в моем сопровождении сел в автомобиль и поехал на площадь.
- В этот приказ я вложил свою душу, - сказал барон. - Сама победа над красными в Забайкалье для меня не цель, а средство. Главным по-прежнему остается план возрождения империи Чингиз-Хана и реставрации Циней. Ведь я знаю, война в Сибири, на русских равнинах должна продолжаться без меня. Долго воевать в России я не хочу. Походом собираюсь прежде всего укрепить свое положение в Урге, где последнее время нетвердо себя чувствую. Среди монголов недовольство, а также появились красные монголы. Есть монастыри, где прячут монгольских большевиков. Кроме того, дезертирство. Слухи о походе вызвали новую волну дезертирства. Нужны решительные действия, нужна, пусть небольшая, но война, оттого так долго занимался я приказом номер пятнадцать, в нем идейный и тактический план войны.
- Ваше превосходительство, - спросил я, - но почему пятнадцать? Насколько я помню, в дивизии никогда раньше письменных, а тем более печатных, приказов не издавалось. Были инструкции, но не приказы, Этот единственный, и он почему-то получил порядковый номер пятнадцать.
- Почему пятнадцать? - усмехнулся барон. - В монгольской астрологии все числа от одного до девяти имеют цветовые эквиваленты. Единица есть знак белого цвета, пятерка - желтого. Число пятнадцать соединяет два знаменательных для меня цвета: я белый генерал и поклонник желтой религии.
- Значит, цифра пятнадцать выбрана по мистическим соображениям? - спросил я.
- Да. Кроме того, днем выступления на север я наметил двадцать первое мая. По монгольскому календарю двадцать первое мая приходится на пятнадцатый день четвертой луны. Число пятнадцать ламами определено как счастливое для меня. Я надеюсь на мистику и на лам. А более мне не на кого надеяться, я испытываю нужду буквально во всем, но к Семенову не обращусь. Личных отношений между нами теперь нет практически никаких. Я мог бы поддерживать связь с Семеновым по радио, но я не делаю этого - сейчас же посыпятся советы, приказания, указания - все это не нужно. Что нужно - денег - все равно не дадут.
- Но, ваше превосходительство, атаман Семенов несколько раз присылал курьеров.
- Присылал, - сказал барон раздраженно, - присылал со всякими глупостями: то не трогать евреев, торгашей, то не обижать бурятских беженцев, его родственников по отцу, то не вмешиваться в дела Монголии, дабы не раздражать китайцев. Ныне я веду абсолютно самостоятельную политику, хотя по-прежнему ношу на погонах литеры АС - Атаман Семенов.
86. Сцена
На площади выстроены были мобилизованные. Среди них много пожилых людей, даже стариков. Барон пошел вдоль строя, расспрашивая о возрасте, занятиях, военных навыках. Я делал пометки в блокноте.
- Выгребаем остатки способных носить оружие, - сказал барон, когда мы ехали назад в штаб, - из двухсот мобилизованных годных не более полусотни.
87. Сцена
Когда я вошел в штабную комнату, Вера и Ружанский быстро отпрянули друг от друга. Вера торопливо поправила прическу. К счастью, барон задержался, вступив в какой-то разговор с казначеем дивизии Бочкаревым. Войдя в комнату, он сел на стул и спросил:
- Кончили работу?
- Так точно, ваше превосходительство, - ответил Ружанский.
- Читайте.
- Революционная мысль, льстя самолюбию народному, - начал читать Ружанский, - не научила народ созиданию и самостоятельности, но приучила его к вымогательству и грабежу.
- Вы читайте, - прервав Ружанского, обратился барон к Вере, - текст вами напечатан, читайте по печатному тексту.