- Во всех бедствиях Монголии виноват не Богдо Гэген, а белый барон, - сказал Сухэ. - Под Улясутуем люди барона сдвинули с места древний камень и выпустили на свободу придавленных им злых духов. Этих духов загнал туда один из прежних Богдо Гэгенов, но белый барон своротил этот камень. Белые совершили возле него убийство, чем разрушили заклятие. Духи разлетелись по Монголии, сея смерть и разрушение. Наступившие смутные времена доказали, что пришествие Майдари не за горами. Красная Монголия станет страной Майдари.
- Пусть вечно живет Красная Монголия! - хором закричали церики.
- Я поздравляю вас с новыми чувствами, - сказал Сухэ.
Заиграла монгольская музыка. Церики двинулись парадом мимо Сухэ и Борисова, стоявших под красным знаменем с черной тибетской свастикой.
99. Сцена
- Я красномонгольские части Сухэ за противника не считаю, - говорил в штабе барон.
- Большевики не решатся на прямую интервенцию в Монголию, пока белые владеют Приморьем. Москва не осмелится вступить в открытый военный конфликт с Пекином, неизбежный при вторжении в Монголию. В Китае Цан Жолин в конце концов придет к мысли объединиться со мной для совместной борьбы с южнокитайскими революционерами. Но почва под ногами у нас колеблется. Почва колеблется из-за другой проблемы. Это вечная проблема завоевателей, которую два столетия назад выразил шведский король Карл XII. Когда шведский король гонялся за королем польским, он вынужден был прекратить погоню из-за недостатка продовольствия. Он в ярости упал с коня на землю, вырвал клок травы и начал ее жевать, крича: “О, если бы я мог научить моих солдат питаться травой! Я был бы властителем мира.” Я испытываю ныне такие же чувства. Жалование солдатам и офицерам можно платить, когда деньги есть, но кормить их надо всегда. Во сколь ко обходится суточное содержание всадника с конем? - обратился он к Сипайлову.
- Не могу знать, ваше превосходительство, - ответил Сипайлов. - Мы проводим реквизиции.
- Проводишь реквизиции? Чтобы еще больше ухудшить мои отношения с монголами, такие безоблачные вначале. Болван! - яростно закричал барон и ударил Сипайлова по лицу.
-Дедушка сердится,-угодливо захихикалСипайлов. - Мне скрыться негде. Если прогонит дедушка, одна дорога - пуля в лоб.
- Это правда, - помягче сказал барон, - тебе, как и мне, петля грозит везде. У колчаковцев, у красных, у китайцев. Приказываю тебе, как коменданту Урги, приготовить вместе с казначейством финансовую стоимость содержания войска. Я поеду к Богдо Гэгену. После взятия Урги правитель Богдо Гэгена обязалось бесплатно снабжать нас, но сроки оговорены не были. Монголы не предполагали, что мы останемся здесь надолго. Надо оговорить сроки с министрами. С министрами я хочу говорить о деле. А Богдо нанести визит без определенной цели. Просто проверить нашу душевную близость.
100. Сцена
На автомобиле барон в моем сопровождении прибыл к во ротам зимней резиденции на берегу Толы. Ламы провели нас в тронную залу Зеленого дворца. В большой палате царил полумрак, в глубине ее стоял трон, сейчас пустой. На сидении лежали желтые шелковые подушки. Обивка трона была красной с золотой каймой. По обеим сторонам тянулись ширмы с резными рамками из черного дерева, а перед троном находился низкий длинный стол, за которым сидели министры.
- Восемь благородных монголов слушают тебя, белый барон, - произнес лама, сопровождавший барона. Министры и высшие князья Халки. Среди них Джалханцы-Лама, премьер-министр.
- Белый барон, садись рядом со мной, - сказал премьер-министр, - садись в это кресло.
Барон уселся в кресло. Я уселся в стороне на стул. Сев, барон произнес речь.
- В ближайшие дни,- сказал барон, - покидаю я пределы Монголии для борьбы с большевиками и поэтому призываю вас, министров, самим защищать свою свободу, добытую мной для потомков Чингиз-Хана. Ибо душа великого Хана продолжает жить и требует от монголов, чтоб они снова стали народом могучим и самостоятельным, соединив в одно целое среднеазиатские государства, которыми некогда правил Чингиз-Хан.
Во время речи министры с застывшими лицами смотрели на барона. После окончания речи они остались неподвижны. На ступила длительная пауза.
- Джалханцы-Лама, - сказал, наконец, барон, - тут расчеты по снабжению моего войска.
Он взял у меня бумаги.
- Суточное содержание всадника с конем обходится по местным ценам в один китайский доллар. Для трех тысяч всадников это сто тысяч долларов ежемесячно,- сказал министр, - такая ноша для монголов тяжела, белый барон. Мы благодарны тебе, однако мера благодарности давно исчерпана.