- Но ведь кормиться надо…- не выдержал барон, - дивизия не может сидеть без мяса, придется грабить. Если бы я мог прокормиться сам или одеть на мародеров шапки-невидимки.
- У нас есть сообщения, что казаки давно мародерствуют и грабят кочевья, - сказал министр. - Этим пользуются большевики и красномонголы в своей агитации.
- Я и мое войско всегда были опорой престола, - сказал барон. - Здесь же среди столичных служащих без всякой заинтересованности относятся к моим планам. Деньги и гурты скота заслонили великие задачи Монголии и угрожающую ей опасность. Богдо Гэгену следует иметь вблизи себя безусловно честного, горячего, любящего Монголию и ее народ человека. Таким человеком был я сам со своим отрядом, верной, безукоризненной в своей стойкости опорой престола.
- Благословляю тебя, белый барон, - сказал Джалханцы-Лама и возложил на голову барона руки.
- Проводите гостей в рабочий кабинет Богдо Гэгена.
101. Сцена
В кабинете Богдо нас встретили два ламы-секретаря. Комнаты были обставлены просто: китайский лакированный столик с письменным прибором и шкатулкой, где хранились государственные печати, низкое кресло, бронзовая жаровня с железной трубой, за креслом маленький алтарь с позолоченной статуей Будды. Пол устлан пушистым желтым ковром, на стенах изображения знаков свастик, тибетской свастики, монгольские тибетские надписи.
- Его высокопреосвященство молится в соседней комнате, - сказал лама-секретать. - Там происходит беседа между Буддой земным и Буддой небесным.
Мы ждали полчаса. Наконец, появился Богдо, одетый в простой желтый халат с черной каймой. Он вошел, как входят слепые, подняв голову.
- Кто здесь? - спросил Богдо у секретаря.
- Хан дзянь-дзинь, барон Унгерн и с ним сопровождающий, - ответил лама-секретарь.
Богдо подошел к барону и о чем-то заговорил с ним шепотом по-монгольски.
- Ваше высокопреосвященство, - сказал барон после того, как они пошептались, - прошу вас вместе со мной прочесть молитву “Ом мани падме хум”.
Оба вслух прочли молитву. Затем барон встал и склонился перед Богдо. Тот возложил руки ему на голову, продолжал говорить молитву. Потом снял с себя тяжелую иконку и, повесив ее на шею Унгерну, сказал:
- Ты не умрешь, а возродишься в высшем образе живого существа. Помни об этом, возрожденный бог войны, Хан благородной Монголии.
- Я начинаю поход на Север по примеру Чингиз-Хана, - сказал барон.
- Возьми этот рубиновый перстень со свастикой, - сказал Богдо.- Его носил сам Чингиз-Хан.
Богдо одел перстень на палец барону.
- Твоя слава возвысилась наравне со священной горой Сум-бурулы, столпом мироздания, местом обитания богов, - сказал Богдо.
Богдо вместе с нами вошел в зал к министрам и сел на трон.
- Когда ты двинешься к русской границе, во всех храмах Цогзина и Гандана будут служить молебны о даровании тебе победы.
Барон еще раз поклонился и, сопровождаемый ламами, вышел из дворца. Я на короткий срок задержался, чтоб взять некоторые из бумаг по снабжению дивизии у монгольского чиновника. Вдруг чиновник этот резко и грубо спросил меня:
- До каких пор русские будут сидеть у нас на шее? - и, обернувшись к Богдо, спросил. - Ваше превосходительство, сколько это будет продолжаться?
- Надо молиться за победу белого барона, - ответил Богдо. - В победе белого барона - единственный способ избавиться от него. От поражения барона ничего хорошего Монголии ждать не приходится. В таком случае или он сам вернется обратно, или на смену ему придут красные. Победив, белый барон навсегда останется в России.
Я понял, это начало конца. Мы больше здесь не нужны. Азия говорит грубо и резко только в том случае, если чувствует за собой силу.
102. Сцена
Перед строем дивизии барон читал приказ номер пятнадцать: “Силами моей дивизии совместно с монгольскими войсками свергнута в Монголии незаконная власть китайских революционеров-большевиков, уничтожены их вооруженные силы, оказана посильная помощь объединению Монголии и восстановлению ее законного державного главы Богдо-Хана. Монголия по завершению указанных операций явилась естественным исходным пунктом для начинающегося наступления против красной армии советской Сибири. Отряды дивизии должны находиться вдоль всей русско-монгольской границы. И таким образом наступление будет проходить по широкому фронту. Скоро в уссурийском крае выступит атаман Семенов при поддержке японских войск. Я подчиняюсь атаману Семенову. Сомнений нет в успехе, так как он основан на строго продуманном и широком политическом плане. Наша Родина должна быть освобождена. Врагов ее: комиссаров, коммунистов и евреев - уничтожать вместе с семьями. Все их имущество конфисковать, суд над виновными может быть или дисциплинарный, или в виде применения разнородных степеней смертной казни. В борьбе с преступными разрушителями и осквернителями России помните, что по мере совершенного упадка нравов в России, полного душевного и телесного разврата нельзя руководствоваться старой оценкой. Мера наказания может быть лишь одна: смертная казнь разных степеней. Старые основы правопорядка изменились. Нет “правды и милости”. Теперь должна существовать “правда и безжалостная суровость”. Зло, пришедшее на землю, чтобы уничтожить божественное начало в душе человеческой, должно быть вырвано с корнем. Ярости народной против руководителей и преданных слуг красных учений не ставить преград, помнить, что перед народом стал вопрос - быть или не быть. Единоличным начальникам, карающим преступников, помнить об искоренении зла до конца и навсегда и о том, что справедливость - в неуклонности суда.”