- А Маньчжурия, ваше превосходительство? - спросил я. - Ведь вы женаты на маньчжурской принцессе…
- В Маньчжурию меня тянет еще меньше, - ответил барон. - Кроме того, в Маньчжурию можно прорваться из Владивостока… В Маньчжурии в худшем случае меня ждет китайская тюрьма, суд и каторга. В лучшем случае - тюрьма русская, суд и расстрел. Если колчаковцы во Владивостоке не позволили Семенову даже сойти с японского корабля, а когда он все-таки высадился, едва не арестовали его, то со мной и подавно церемониться бы не стали. Признаться, временами мной овладевает отчаяние: куда деваться?..
- А Европа, ваше превосходительство? - спросил я. - Ведь вы уроженец Австрии.
- Ах, Европа, - сказал барон, - я думал об этом. Не так давно я получил через одного немецкого коммерсанта письмо от моего друга детства Альфреда Розенберга. Помните, я как-то вам о нем говорил? Он приглашает меня приехать. Конечно, и в духовном поле Европы есть свои привлекательные стороны, которые тесно связаны с тибетской магией. Особенно, если речь идет о наших древнегерманских мифах. Вы когда-нибудь слышали о древней стране Туле?
- Нет, ваше превосходительство.
- Иногда ее отождествляют с Атлантидой, но это ошибка. Туле - блаженная страна древних германцев. Альфред пишет, что вместе со своим новым другом Адольфом Гитлером, кстати, тоже моим земляком, австрийцем, он посетил баварский город Байройт, где жил и умер Рихард Вагнер. Они встречались там с обществом Туле, и разговор шел о возрождении немецкого рейха на принципах расы и романтического древнегерманского оккультизма. Общество Туле возглавляют весьма уважаемые люди, такие как профессор Карл Гаусгоффер, книжку которого по проблемам расы я читал еще в юности. Или шведский этнограф и лингвист Свен Гедин, известный путешественник по Тибету. В Тибете еще сохраняются остатки арийской культуры. Именно там предполагается таинственное царство Агарты. Вы слышали о царстве Агарты?
- Нет, ваше превосходительство.
- Странно, - сказал барон, - я думал, что в петербургском университете, где вы изволили учиться, вас хоть понаслышке знакомят со всевозможными теософскими идеями. Хотя чего можно ждать от проповедников либерализма, всех этих либеральствующих, жидовствующих профессоров, - с презрением усмехнулся барон.
- Царство Агарты, - назидательно сказал барон, - это страна могущественных магов, носителей древней эзотерической культуры, народа, обитавшего некогда на месте нынешней Гоби. После неких геологических катаклизмов, изменивших климат в этой части земного шара, они ушли с поверхности земли, поселились в пещерах под Гималаями и оттуда контролируют весь ход мировой истории через избранных ими народоводителей верхнего надземного царства… Вы записываете, есаул?
- Так точно, ваше превосходительство, - ответил я, делая пометки в блокноте.
- Я просматривал ваши прежние записи и нахожу, что они достаточно точны.
- Ваше превосходительство, вы намерены издать их?
- Да, пожалуй, - сказал барон, - но только после моей смерти. Печатать только после моей смерти. Пока я жив, имя мое должно быть связано с делами, а не с теориями. Итак, продолжим.
- Речь шла о легендарной Туле, ваше превосходительство, - сказал я.
- Для меня Туле не легенда, - сказал барон, - я надеюсь, что вскоре научная экспедиция нашего германского общества Туле найдет научное подтверждение тому, что Центральная Азия, Монголия, особенно Тибет, является прародительницей германцев. Тибет - это начало всех начал. В Тибете я вижу потаенное мистическое сердце мира. Обладатель Тибета в конечном итоге обретет власть над всей планетой. Именно здесь начнется строительство нового мира. Здесь и на германских землях. Из всевозможных вариантов, куда мне идти, я выбрал только два: мою германскую родину и мою тибетскую прародину. В конечном итоге я все-таки склонен выбрать Тибет.
- Отчего же не Европу, ваше превосходительство?
- По всяким причинам. Путь в Европу лежит через Владивосток, а я слишком заметная фигура, чтобы раствориться в массе беженцев. Но при самом удачном стечении обстоятельств мне, может, удастся сохранить жизнь и свободу, но не дивизию. При самом благоприятном исходе я обречен стать частным лицом, прозябающим в нищете и безвестности. Мой друг Альфред Розенберг небогат, он сам беженец из России. А стать при нем приживалом я тем более не намерен. Это, Николай Васильевич, можете не писать, - назвал меня вдруг барон по имени-отчеству впервые за все время нашего знакомства.
- У меня нет ведь никаких личных средств. Две смены белья, пара запасных сапог, я беднее последнего мужика. Мое личное имущество в Харбине и на станции Маньчжурия пущено с молотка, чтоб возместить убытки пострадавших в Монголии еврейских коммерсантов и китайских купцов. Семьей я не обзавелся. Брак с маньчжурской принцессой чисто политический. Единственное мое сокровище - это власть над двумя тысячами вооруженных людей, пока еще покорных мне. И этот мой капитал я собираюсь использовать с наибольшей для себя выгодой.