120. Сцена
С Резухиным барон разговаривал наедине, но мне удалось, находясь возле палатки, подслушать почти весь разговор.
- Я решил идти не в Маньчжурию, - сказал барон. - И даже не на запад Монголии, как должно быть объявлено по дивизии, а на юг, в Тибет. Я собираюсь пересечь пустыню Гоби, привести дивизию в Лхасу и поступить на военную службу к Далай-Ламе. Согласен ли ты с этим планом?
- Ваше превосходительство, - осторожно возразил Резухин, - я выражаю сомнение в осуществимости плана. Без запасов продовольствия, без воды едва ли удастся пройти через Гоби. Это приведет к большим людским потерям.
- Людские потери меня не пугают, - сказал барон. - Мое решение окончательное. Помни, Резухин, что в Маньчжурии и в Приморье нам обоим появляться небезопасно.
- Но ваше решение идти в Тибет столь неожиданно, - сказал Резухин.
- Оно неожиданно только на первый взгляд, - ответил барон. - Если под натиском революционного безумия пала Монголия, исполнявшая роль внешней стены буддийского мира, нужно перенести линию обороны в цитадель желтой религии Тибет. Я написал письмо Далай-Ламе, я надеюсь, что он с радостью примет меня как борца за веру и врага китайских республиканцев, которые после свержения Циней все активнее заявляют свои права на Тибет. Когда на юге Китая всюду расползается краснота, наша дивизия могла бы пригодиться Далай -Ламе.
- Но поймут ли люди, когда они узнают цель похода?
- Люди должны понять: другого пути нет. В России правят комиссары: Шумятские, Розенгольцы, Фанимовичи и прочие чесноки.
- Но все-таки… тяжесть похода, ваше превосходительство.
- За мной пойдут те люди, которые потеряли представление о границах, не желающие знать пределов, они пойдут, пожирая пространства Азии, впитывая в себя ветры Гоби, Памира и Такла-Мака-на, несущие великие беззакония и дерзновенную отвагу древних за воевателей.
121. Сцена
Едва дождавшись ночи и убедившись, что за мной не следят, я разбудил полковника Маркова.
- Барон принял окончательное решение идти в Тибет, - сказал я. - Надо немедленно действовать.
- Я переговорил с несколькими надежными офицерами,- сказал Марков.
- В дивизии созрел заговор против барона. Даже старые сподвижники Унгерна готовы, если не убить, то во всяком случае покинуть его и идти в Маньчжурию.
122. Сцена
Заговорщики собрались в лесу при свете костра.
- Солдаты и офицеры, - сказал я, - план барона сулит лишения и смерть, не говоря уже о том, что люди простятся с надеждой когда-либо увидеть своих близких, попасть на родину или хотя бы вернуться к нормальной жизни в Маньчжурии.
- Тибет для казаков, - сказал один из офицеров, - и вообще для всех нас, русских, это дикая горная страна, где русскому человеку совершенно нечего делать.
- Сама идея этого похода вызывает ужас, - сказал Марков. - Это полнейшее безумие. Летом и осенью Гоби совершенно непроходима для крупных караванов верблюдов, не то что для двух тысяч всадников, большинство которых будет обречено на гибель в безводных каменистых равнинах.
- Пусть погибнет лучше барон! - вскричал один из офицеров.
- Итак, решено, - сказал Марков. - Вы, офицеры, постановили барона убить, а командование передать Резухину при условии, что он поведет дивизию на восток.
- Не рискованно ли втягивать в заговор Резухина? - спросил я.
- Если Резухин откажется, ему придется разделить участь барона, - ответил Марков. - В таком случае командование приму я как начальник штаба, но начинать надо с Резухина, а когда там произойдет переворот, мы сможем обороняться, если начнется схватка с людьми Бурдуковского и прочими верными барону.
- Господа, надо бросить жребий, кто застрелит барона, - предложил молодой хорунжий.
Бросили жребий. Жребий пал на меня. Тут же при свете костра я вынул маузер и проверил его.
- Но, господа, - сказал я, - вряд ли это можно будет сделать сегодня ночью. Последнее время охрана никого не пропускает ночью к барону. И вообще, может быть, обойтись без убийства барона? Просто уйдем от него.
- Убить его, убить! - закричали несколько офицеров.
- Но для есаула это верная смерть, - сказал Марков, - охрана застрелит его. Нет, начинать надо с Резухина.